Полуночница - Александра Елисеева Страница 35

Меня потревожил Брод, и я отвлеклась от романа, не сразу обнаружив его присутствие. Мужчина сел рядом на стул и начал травить разные байки. От его россказней я хохотала до слёз и колик в животе. На лицо приклеилась улыбка. Каждая новая история смешила всё больше и больше. Не успевала я прийти в себя от предыдущей, как он снова принимался меня веселить, рассказывая очередной забавный случай.

— Ещё когда господин Ноттон имел лицензию, его вызвали освидетельствовать смерть одного купца, — поведал брат Норы. — Ну, делать нечего, лекарь поехал. Меня с собой взял — у самого опять спину прихватило, и я нёс инструменты. Всё было, как обычно: мы пришли, лекарь начал осмотр. Стражи внимательно следили за его действиями, но Рене не спешил озвучивать вердикт, только велел мне: «Брод, дружище, дай скальпель!»

Я хихикнула, представив тоненький голосок старика, лишённый красок. В просьбу, заданную в таком тоне, разумеется, не поверила, хотя смысл оратор явно сохранил.

— Я тянусь за ножом, — продолжил тот повествование, — думая зачем он целителю: всё и так видно — тело залито кровью, а на брюхе зияет колотая рана. Отдал скальпель целителю, а сам мучаюсь в догадках. А он! Стоит, сам злыдненько ухмыляется и жутким голосом произносит: «Сейчас ре-е-зать будем!» И тут, не поверишь, мертвец аж подскочил! Я Треокому молитвы читать стал, как труп ожил, а Рене стоит, не дрогнет. Он сразу пройдоху раскусил. Оказалось, тот разорился и, чтобы не платить долги, решил инсценировать гибель. Чтобы вопросов ни у кого не возникло, тело дал осмотреть при свидетелях, а сам подговорил бродячих артистов раскрасить живот и купил амулет у мага, чтобы сердце некоторое время не билось. Никто ведь не кинется проверять, от чего погиб раненый — оно и так видно. А как ведь всё выглядело! Рана как настоящая.

Я рассмеялась и вытерла ладонью выступившие слёзы. Собеседник оказался доволен, произведённым впечатлением. Голубые глаза сияли, налившись глубокой синевой.

— Жалко его, — посочувствовала неудачливому купцу.

— Да ну, — не разжалобился Брод, — дурень! Я ещё историю расскажу. Слушай! Как-то раз на улице лошадь из запряжённых в карете струхнула и понесла. За ней бросились остальные две, как не пытался их приструнить кучер. Повозка перевернулась. К господину Ноттону немедленно привезли двух пострадавших: знатного мужчину и его спутницу. Кавалер отделался испугом, а вот дама, белокурая и румяная, сама хочет рыдать, да не может — одного глаза нет. Лекарь спрашивает у них, где потеряли. Магией же такие вещи можно пересадить назад. Отрастить заново тоже реально, но сложнее и главное — дороже. Мало у кого такие деньги есть. Но отвлёкся я, — признал он. — И вот мужчина разводит руками, что они не нашли. Представь, карету всю вверх дном перевернули (ещё раз!) ради маленького шарика. Женщина в панику. Целитель её успокаивает, и тут она выдаёт: «Доктор, я вижу левой ноздрёй пуговицу на вашем камзоле!» — закончил повествование рассказчик, наслаждаясь моей реакцией. — Представляешь? От резкого удара глаз в нос выкатился!

— Не может быть!

— Треокий видит, так и было! — принялся божиться Брод. — Там он и находился всё это время.

— И что же, даму спасли от недуга? — поразилась я.

— Конечно, — заявил светловолосый мужчина и хохотнул. — Что пересаживать-то нашли!

Мы снова рассмеялись, но уже не так громко, как после услышанной истории. Спустя время, когда мы устали веселиться, я не смогла сдержать порыва и спросила:

— Брод, а почему ты так со мной откровенен? Разве ты не должен молчать о делах хозяина дома?

Он хитро подмигнул:

— Неужели ты думаешь, что-то может происходить в городе без ведома стражей? Лекарь держится в тени, но не прячется, будто крыса. Он не смог вернуть лицензию, но пока «конники» закрывают глаза на дела господина Ноттона. Мы можем говорить смело, главное — не попадаться определённым людям, а я не верю, что после чудесного спасения ты кинешься закладывать целителя. Или нет?

— Буду молчать, — кивнула я, понимая, что там, где замешены крупные деньги, слово какой-то кухарки против доводов обеспеченных людей ничего не стоит. Никакая магия не вернёт жизнь назад.

Брод перевёл на меня резко посерьёзневший взгляд и спросил:

— Уна, а что с тобой-то стряслось? Как к лекарю попала?

Я попыталась пошутить:

— Думаешь, будет что кому-нибудь рассказать? — ухмыльнулась я, вспомнив о его байках.

— Что ты! — возмутился брат Норы. — Я нем, как ящер.

Я ему не поверила и сочинила на ходу ответ:

— Упала… под лапы дракону, а он не дурак — растерзал.

— Уна! — обиделся Брод.

— Ладно. На самом деле, может быть, так и случилось, — грустно призналась я. — Я ничего не помню. Господин Ноттон сказал, что нашёл меня уже… такой.

— Действительно не помнишь? — поразился Брод, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

— Нет. Лекарь сказал, что моё подсознание оберегает меня от прошлого. Когда-нибудь я смогу вспомнить случившееся.

— Ты веришь ему?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Проверить его слова никак не могу.

Брод почесал подбородок и задумчиво произнёс:

— Дела… Знаешь, если к шептунам обратиться, может что путное и выйдет. Они на многое способны, — подал идею мужчина.

«Шептунами» у нас называли ведунов, слагающих заговоры. Говорили, что их устами говорит сам Треокий. Эти колдуны слышали, как поёт ветер и бормочет трава, понимали язык зверей и птиц. На севере таких не сыскать, а вот юг Льен всякими чудесами полон. Я слышала, что первый шептун происходил из степняков и пришёл в нашу страну пешим и безоружным в те далёкие времена, когда о верянах ещё даже не слышали. С тех пор к ним постоянно обращались люди, но, на что они способны на самом деле, никто не знал. Ведуны скрывали свои умения, а помогали только тем, кого сами считали достойным. Блеск золота их не привлекал, и даже богатые люди лебезили перед выходцами из южных земель. Правда, в тех уже и почти изжилась кровь варваров. Она так сильно смешалась с нашей, что лишь неизведанная сила осталась служить напоминанием о настоящем родстве.

Я не знала, следует ли мне рассчитывать на помощь шептуна. Поможет ли он мне или нет — предугадать трудно, да и я сама не горела желанием вернуть тягостные воспоминания, как бы они меня не интриговали. Возможно, лекарь прав, и я самостоятельно вспомню всё, когда придёт время. Тем не менее стоило спросить у целителя, в силах ли колдун вернуть забытое.

Я поблагодарила Брода за старания и пошла к хозяину дома. Он сидел в кабинете и писал в толстой тетради. При виде меня старик поднял голову от своих записей и поприветствовал:

— Светлого дня, Уна, — сказал он, и я тоже поздоровалась. — Вы что-то хотели?

На мгновение я замялась, но потом уверенно задала вопрос:

— Скажите, господин Ноттон, как вы думаете, могут ли шептуны вернуть мне память о случившемся?