Лес великого страха - Мария Гинзбург Страница 35

– Какая интересная версия, – пробормотал Халлен.

А Тавартэр сказал, поддразнивая:

– Возможно, ты и права.

– Неважно, права я или нет, – сказала Энедика. – Гораздо важнее вопрос, можешь ли ты продолжать путь?

– Могу, – ответил нандор.

Подойдя к носилкам, он взялся за свою сторону. Руско, шатаясь, поднялся и взялся за свою.

Энедика опустила рукав Халлену и погладила его щеке. Глаза Ежа сузились.

– Не надо меня жалеть! – рявкнул он. – Если ты мне сочувствуешь, лучше прикончи!

– С удовольствием, – холодно ответила командирша. – Как только дойдем до леса. Мертвечина посреди мертвого города – это безвкусно.

Халлен хмыкнул и с благодарностью посмотрел на нее.

Ежи двинулись прочь из Ильмоста.

– Ладно, давай не пойдем к собору, – шепотом сказала Карина. Партизаны ушли уже минут пять назад, но сидх и ведьма сидели в доме не двигаясь – выжидали. На всякий случай. – Мало ли тут Ежей бродит в окрестностях…

Ринке улыбнулся:

– Знаешь, как говорят? В одну воронку бомба дважды не падает.

– Как старый бомбардир, не могу не согласиться, – усмехнулась Карина. – Но Сварог его знает, что за бог жил в том храме.

– А вот и посмотрим, – ответил сидх и направился к выходу.

Карина глянула на улицу и схватила Ринке за пояс. Сидх обернулся, да так и застыл.

Между полуразрушенными каменными коробками, прямо по середине бывшей улицы медленно шла огромная рысь. Она остановилась напротив окна, посмотрела на дом, где прятались ведьма и Ринке, и настороженно понюхала воздух. Зверь хлестнул себя по бокам длинным, тонким хвостом.

«Оборотень», холодея, понял сидх. – «Проклятая тварь…Откуда он здесь взялся?»

За тот миг, что оборотень смотрел, как показалось Ринке, прямо ему в глаза, в голове эльфа пронесся целый шквал мыслей. Поставить магический экран, чтобы тварь не учуяла вибраций их Чи? Или, наоборот, этот экран привлечет внимание зверя? Может, Цин, которым окутан старинный город, собьет оборотня с толку и он не заметит их?

Тварь не сводила с дома своих янтарно-желтых глаз, в которых, как замурованные мухи, застыли вертикальные полоски зрачков. Рысь прижала уши к голове и заворчала.

Ринке показалось, что зверь сейчас прыгнет. У эльфа не было меча, да и полагаться на него в борьбе с оборотнем не стоило. Насколько было известно темному эльфу, этого зверя можно было только задушить. Ринке подумал о том, что Марфор был выше его на голову, и руки у тэлери были значительно длиннее. Что наемник дрался с оборотнем в толстом зимнем полушубке, от которого к концу схватки остались жалкие клочья. А на нем, Ринке, сейчас только простая льняная рубаха.

А рысь все стояла и смотрела. Она больше не рычала, и это казалось особенно зловещим.

Почему-то сидх испытал странную убежденность, что зверь ищет именно их с Кариной.

Точнее, ведьму.

Перед глазами у Ринке все поплыло от невыносимого напряжения. Он увидел ноготь на большом пальце, и кожа хозяина этой руки была смуглой. Ноготь был не очень ухоженный, с невычищенной лункой, но аккуратно подпиленный, а не оторванный.

Край ногтя казался светлее остальной части, словно был… Да, он был наточен. И смазан ядом – по краю шла тонкая темно-серая полоска, едва заметная.

Видение исчезло. Ринке увидел, что оборотень опустил голову к мостовой – он стоял там, где лежали носилки с раненным партизаном, – и тщательно обнюхал место, а затем и облизал камни. Зверь неторопливо двинулся дальше.

Крон не почуял ведьму и сидха. Он так и не узнал, что прошел мимо той, кого искал с тех пор, как познакомился с небесным покровителем Искандера. Дух называл себя Яроцветом, но ни Крон, ни император никогда не упоминали это имя в беседах – чтобы дух не пришел на зов. Яроцвет и так овладевал разумом императора слишком часто. По этой причине Искандер называл небесного паразита – он, а Крон именовал это создание – schnurspieler [2].

Карина проводила зверя взглядом. Когда рысь скрылась за поворотом, мандреченка заметила:

– Как у вас тут оживленно. А ты говоришь – мертвый город… То Ежи, то татцели. А я-то думала, они только в Боремии водятся.

Старшая крыла «Змей» не дождалась ответа и посмотрела на сидха. Ведьма удивилась его бледности, застывшим зрачкам и тяжелому дыханию.

– Как ты его назвала? – хрипло спросил Ринке.

– Это не рысь, а татцель. Хвостяру видал у него? – пояснила Карина. – Татцели-кошаки – это один из видов оборотней.

– Это я знаю, – пробормотал сидх.

Он глубоко вздохнул, провел рукой по лбу.

– Кажется, поговорка насчет воронок не сработала, – сказал Ринке. – Но уж теперь-то нам точно ничто не угрожает.

Карина все еще колебалась. Но ведьма подумала, что не дойти полверсты до таинственного храма и повернуть назад будет глупо. Путники выбрались на улицу и направились к собору. Мандреченка настороженно осматривалась. Ильмост уже зарекомендовал себя городом сюрпризов. Кроме случайных прохожих, здесь могли обнаружиться и местные жители. Развалины посреди болота вполне подходили для гидры средних размеров. При бегстве из города люди наверняка оставили тут немало ценностей, и здесь могла обосноваться пара-тройка ихуизгов, которых Карина не любила за неблагозвучность названия и непроходимую тупость. Путники миновали белые, растрескавшиеся ступени, ведущие в никуда, кованные причудливые решетки вокруг занесенных илом куч мусора, которые когда-то были домами.

– Все-таки это очень странно, – сказала ведьма и поддела ногой черепки. – Этому хламу больше восьми веков, из которых они какую-то часть времени провели в воде. Здесь уже ничего не должно было остаться…

– Город опутали сильным заклинанием, чтобы сохранить в неизменном виде, – сказал Ринке.

– Это огромный расход энергии, – пробормотала ошарашенная Карина. – Зачем вы пошли на это?

Ринке пожал плечами:

– Чтобы было что показать тому умельцу, который предложит перегородить реку, обещая взамен свет и тепло в домах.

Ведьма и сидх оказались на площади. Там, где когда-то веселись, гуляли и торговали люди, теперь колыхались лопухи и бурьян по пояс высотой. Над лопухами нахально торчали огромные дудки борщевиков, многие из которых вымахали выше даже Карины. Видимо, водой сюда нанесло немало ила, удобрив почву. Справа высилась огромная груда битого кирпича – Карина предположила, что это остатки дворца местного князя. Уцелевший храм находился слева от путников, в противоположном конце площади.

– Если почуем какую-нибудь магию – сразу повернем назад, – сказал Ринке негромко.