Сердце Томарина - Оксана Головина Страница 35

Студентка Лейвр и правда очарована Гарсом. Я женщина, я вижу это по её глазам. И именно это очарование вынудило её пойти на необдуманный шаг. Я прекрасно знаю сложный характер Тэусса. Я знаю, и я вижу, я не слепа. Но Лейвр имеет прекрасный потенциал, и открыть для неё все двери по окончании академии может только подпись Тэусса в дипломе. И практика под его кураторством. Всё это игра. Всё это те правила, которые мы вынуждены соблюдать, чтобы был порядок. А ты сеешь хаос. Добро иногда принимает странные формы. Я надеялась, что ты поймёшь это.

— И тогда примкну к вам? Ложь и притворство. Хочешь, чтобы я уверовал и играл в эти игры, Селма? Действительно хочешь видеть меня таким? Я буду не меньшим лицемером, если объявлю, что внезапно ощутил желание взять на себя ответственность за это заведение. Но ты не так давно требовала это от меня. Так отойди в сторону, Селма.

— Что ты собрался делать? — голос Вильят дрогнул. — Думаешь, что я не решусь подать прошение королю? Напрасно!

— Угрожая мне, ты всё же наивно надеешься на моё чувство чести, Вильят? — склонил к ней голову Кристиан, буквально опаляя потемневшим взглядом. — Считаешь, что смиренно склоню голову и позволю тебе это?

— Король и так зол на тебя, — попыталась защититься проректор. — Ты попадёшь в опалу. Тебе будет закрыта дорога в Деспин и во дворец! Так что — остановись!

— Разочарую тебя, но повторю твою же фразу. «Всё это игра. Всё это те правила, которые мы вынуждены соблюдать». Именно поэтому скоро король получит письмецо от Фемира, окроплённое бравой кровью и отеческими слезами. Где откроет его величеству душу и склонит в горе поседевшую голову, придумав очередную ложь.

А я стану героем, который кинулся защищать бедную сиротку и воспитанницу любимца короля. Как думаешь, что скажет на твоё прошение Ламон, когда узнает, что проректор Арда устраивала публичный самосуд, обвиняя бездоказательно дочь героя Синхелма в воровстве? Или держала короля за идиота все эти годы, вынуждая нахваливать коротышку Тэусса. Или мне поведать о твоём лживом восхищении, ради пополнения «казны» Арда? Наш король весьма любит, когда ему лгут, не так ли? Совсем недавно ты лично могла в этом убедиться.

И насчёт твоих жарких речей о порядке в академии: вы бы давно могли представить Гарса как гениального преемника и протеже Тэусса, и готовить старику замену. И больше не нужно было бы этих ухищрений, Вильят. Но предпочли тешить его эго, пользуясь мягким характером молодого преподавателя.

Что же касается студентки Лейвр. Ты прекрасно могла побеседовать с нею лично, если бы действительно хотела вразумить и помочь. Но ты предпочла опозорить её перед мужчиной, который ей не безразличен. А ведь в столь юном возрасте это убийству подобно. Даже я это знаю. Тэусс — негодяй и бездарь. Конечно же, девчушка не вынесла и нескольких его занятий, при своём-то даре. Может эти наивные каэли и вздыхают по ночам о кудрях Гарса, но предпочитают учиться у него, благодаря таланту.

— Этого требовали обстоятельства!

— Не лги самой себе. И — да! Чуть не забыл. Скоро в Арде пройдёт первый бал. Ты, дорогая Селма, убедишь старика Тэусса выступить с хвалебной речью в адрес Гарса, и самому представить его как своего обожаемого преемника. Может начинать «хвалить» его прямо с сегодняшнего дня.

— Что? — ахнула Вильят.

— Более того — впредь ты будешь докладывать мне обо всех подобных ситуациях. И действовать в соответствии с моими указаниями, как ректора Арда. И только так. А уж я в свою очередь приму ответственность за последствия.

— Моя голова... — она прижала пальцы к вискам. — Мы обречены...

— Посети ардовского целителя, — посоветовал Кристиан, пройдясь к двери и собираясь покинуть кабинет проректора. — Пусть пропишет тебе успокоительных капель.

Он вышел в коридор, шумно вздохнув и направившись к себе. Хотя — нет. Может лучше подняться на площадку и немного освежиться? Ему самому впору пить капли... Вильят обмолвилась, будто деда волновало, что творилось у него на душе? Деверукс кинулся в бега и устроил всё это представление, чтоб озаботиться его благополучием? Да никогда не поверит в это. Никогда... Он был единственным внуком, и стал самым большим разочарованием.

С того проклятого дня, когда впервые убил, отомстив за отца. Когда едва не выжег собственное сердце, подняв на поле боя всех погибших. С того дня, когда и себя похоронил в той битве, поскольку душой так и не вернулся оттуда. С того дня он никогда не ощущал поддержки Деверукса. Ни единого доброго слова. Ни единого тёплого прикосновения, позволившего почувствовать себя живым. Он был одинок все эти годы. Тот, кто не умер, но и не выжил. Первые слова, которые выкрикнул после стольких лет молчания, были адресованы Деверуксу. «Я никогда не подчинюсь твоей воле», — кажется, он произнёс именно это. С тех пор и повторял, как заклинание при каждом их разговоре, переходившем в ругань. Дед желал, чтоб он продолжил дело рода, уподобился ему. И сердце его вовсе не болело за единственную родную кровь.

Как он может быть счастлив в этом месте? Как может открыть душу, находясь здесь? Что хорошего может быть в проклятом Арде? Кристиан устало вздохнул, глядя на то, как дверь его кабинета со скрипом открылась настежь. Вот же... Кто-то из студентов постарался? Неумело «прилепил» на его кабинет печать с заклинанием «аруса». Чтоб дверь перед ним сама открывалась, стоило хозяину приблизиться. Да видно регулярно прогуливал занятия по рунным печатям. Поскольку дверь теперь жила своей жизнью, открываясь, когда самой хотелось.

— Вот уж спасибо за заботу...

Нужно найти героя, сделавшего «подарок» и заставить все исправить. Рэйван покачал шумевшей от усталости головой. Идя дальше по коридору, он привычно ощутил колебание собственной силы и немного приподнял левую руку. Быстрая тень скользнула по рукаву, собираясь затем призрачным силуэтом на его плече. Кристиан усмехнулся, продолжая следовать к лестнице.

— Как дела у твоей новой хозяйки? — спросил некромант непоседливого духа.

Глаза Зиля затлели, и он выпустил острые как бритва когти, впиваясь ими в рубашку Рэйвана. Хвост марага обвился вокруг его руки. Идя по широким ступеням лестницы, Кристиан почувствовал, как вновь отозвалась его суть, принимая послание фамильяра. Тревога, смятение, жгучая тоска, и страх одиночества — всё это, словно когтями полоснуло по его сознанию.

— Она страдает... — неслышно, одними губами произнёс Рэйван, всё спускаясь вниз.

Лестница казалась бесконечной. Пройдёт время, и эта рана станет старым шрамом, будет ныть иногда, как боевая, отзываясь на непогоду. Но сейчас слишком свежа. Кристиан отпустил духа, веля возвращаться к хозяйке.

Он снова подумал о том, была бы спичка куда счастливее, не согласись он в Ардиане на условия Синхелма. Возможно тогда она не узнала бы всей горькой правды. Всё же... Синхелм — странный человек. Казалось, что всё, чего хотел — сохранить свою «геройскую» репутацию. Сохранить до конца. Ведь в итоге получается, что он

— святой отец! Для всех он тот, кто воспитал сироту. И даже не стал заключать договорной брак, дав шанс дочери продолжить обучение в королевской академии. А уж она — сплошное разочарование. Ни благодарности, ни смиренности, как подобает юной каэли.