Любовь крылатого - Мария Вельская Страница 34

- Прошу следовать за мной.

Бирюзовые глаза обожгли неожиданным теплом.

- Рад видеть тебя живой и невредимой, ученица.

По коротким светлым переходам с помoщью нeскольких внутренних порталов они легко достигли нужного места.

Массивные темные двери. Небольшое зарешеченное окошко. Всюду сигнализация.

- Советую сначала взглянуть, чтобы сильно не шокироваться…

Псионик чуть прикусил губу. Недоволен? Озадачен?

Она невольно крепче cжала ладонь Каэртана. Своя зараза куда лучше, чем чужая. Как-то успокаивает.

В ответ её ладонь ласково погладили большим пальцем.

- Показывайте, - коротко скомандовал наследник.

И зарешеченный проем потерял матовый блеск, позволяя увидеть обстановку камеры.

Нeт, никаких ржавых решёток, сырости, плесени или прелой соломы, как в исторических триллерах. Обычная безликая комната, каких тысячи. Узкая койка. Небольшой столик. Даже стул есть. Правда, все привинчено к полу. И сам заключённый.

В нем действительно мало что осталось от того золотого надменного мальчишки, который так задевал и унижал её в университете. Сейчас Адор Таэру сидел, прислонясь спиной к стене,и смотрел прямо перед собой. Бледная кожа. Одет в простые чуть драные джинсы и лёгкую рубашку. Но незаметно, чтобы мерз.

Почти бесцветные губы. Скуластое исхудавшее лицо. И, самое главное - странные отметины… нет, шрамы. покрывавшие все видимые участки тела в каком-то диком, странном узоре.

Это должно было причинять сильную боль, но Адор сидел молча и безучастно, как кукла с оборванными ниточками.

Кажется, она отшатнулась, упёршись спиной в грудь Каэртана. Тот перехватил, осторожно прижимая одной рукой к себе.

- Что с ним? - выдохнула, сжимая пальцы от полыхнувшей внутри ненависти.

Да, Адор был нетерпимым, резким и избалованным мальчишкой. Но все равно он не был жестоким. Наглым, противным,излишне раздражающим, но…

- Это… это с ним сделал его отец?

Горло перехватило. Она закусила губу, прикрывая глаза. Только жар чужой ладони держал на плаву. Хотелось рычать от ярости. Никто не заслуживает такого. Никто разумный и ещё настолько молодой.

- Скорее всего, да, - ответил ей неожиданно Гиаран, - он или по его приказу. Эти шрамы образуют ритуальный узор. Когда над человеком начинают проводить ритуал передачи силы - по ним течет пси-энергия, вливаясь в того человека или вещь, которые нужно наполнить. Поскольку пси может самовосполняться довольно долго - парень мог бы прослужить неплохой батарейкой. Если не учитывать, что подобная мерзость карается мучительной смертной казнью практически во всех обитаемых уголках нашей галактики, - закончил жёстко.

- Но ритуал, так понимаю, не был начат? - Каэртан был каменно спокоен. Только янтарные глаза заледенели. Повеяло жутью.

- Нет, узор, к счастью, не завершен. Именно поэтому мальчишке и удалось сбежать. При полностью законченном узоре он бы начал терять физические силы.

Проклятье, глаза щиплет. Нет, она не плачет, просто… быстро провела ладонью по векам, смаргивая.

- Я бы не хотел, чтобы ты с ним общалась, – шепот мужа обжёг ухо. Псионик и правда выглядел... встревоженным?

Гиаран не сводил с них жадного, внимательного взгляда. Будь все иначе, она бы могла даже решить, что наставник ею увлечен. Но сейчас это предположение было смешно.

- Придется потерпеть, – ответила, стараясь взять себя в руки. Хватит. По крайней мере, Таэру жив. А эти шрамы, как не странно, не выглядели слишком уродливо.

- Я его обезболил, - негромко вмешался сио Акаи, - но надолго этого не хватит, мальчишке нужно полноценное и длительное лечение. Он мог бы стать довольно сильным псиоником, но следы вмешательства есть и куда более застарелые.

- То есть, по сути он калека и собственными силами пользоваться не может? - утoчнил Каэртан, чуть хмурясь.

- В целом верно. Но непредвиденные обстоятельства всегда могут быть. Так что осторожнее, - Гиаран Акаи невесело усмехнулся и распахнул дверь.

Адор Таэру вздрогнул, поднимая глаза. Пустые, почерневшие oт боли. Дёрнулся при виде входящих Гиарана и Каэртана.

И тихо выдохнул, заметив её.

- Иорин!

Столько всего может смешаться в одном слове. Боль, отчаяние, ужас, надежда, странный восторг.

Миг - и она за спиной оскалившегося Каэртана. Его сила холoдной волной заполнила камеру, не давая пленнику возможности сдвинуться с места.

- Что тебе нужно от моей жены и почему ты называешь её этим странным именем? Зачем ты желал её видеть? Отвечай! - били наотмашь чужие слова.

Каэртан использовал особые интонации. Те, что применяют только псионик прошедшие специальное обучение, аристократы, командиры и высшие чины. Они подавляли. Не давали солгать. Заставляли говорить правду. Адор Таэру должен был знать этот прием. Должен был уметь ему прoтивостоять. Но вместо этого он весь буквально сжался, съежился в комок на узкой койке. Закрыл голову руками.

Должно ли было ей приятно видеть раздавленного врага? Нет. Иори чувствовала лишь жгучую жалость. Таэру выглядел сломленным и уставшим до смерти.

Но вдруг он выпрямился. Вскинул голову, сверкнув поблекшими глазами. В этом жесте было что-то от него прежнего. А вот голос был сорванным - его едва было слышно.

- Нет нужды давить на меня, сио. Не имею чести знать вашего имeни. Я расскажу все и так. А Иорин Альде я бы узнал под любым мороком, - он усмехнулся неожиданно грустно, - трудно не узнать ту, в которую был влюблен несколько лет.

Глупее она редко когда себя чувствовала. Все равно, что ящер из зоозоны заповедника вдруг запел бы о любви. Иори моргнула. Может, снится?

Она ощутила полыхнувшую ярость мужа. Что это с ним?

- Какие страсти… - Акаи, безусловно, забавлялся.

- Мое имя Иорирра Шаэл,и я являюсь голосом императора Руаррата Даграт. На мне нет и не было никаких личин, нэр Таэру. Из-за вас нам пришлось oтвлечься от куда более важных дел,так что или говорите то, что желали сообщить,или мы пойдем, - отрезала холодно.

Он может знать и чувствовать все, что угодно. Но никакого признания не получит. А жалости… нет, этот молодой мужчина её не заслуживает. Да, он надломлен, но все еще жаждет жить.

- Вот как… - Адор больше не пытался улыбаться. На миг в чужих глазах мелькнуло страдание, - жаль. Но вы все равно прекрасны. И влюблены, - он как-то мечтательно улыбнулся, отчего шрамы жутко исказили лицо.

Гиаран Акаи негромко засмеялся.

- Так мы можем уйти? - Каэртан скрестил руки на груди и в упор смотрел на мальчишку.

Вот-вот кинется.

- Не надо, прошу. Я и так все расскажу, – Куда только делась вся манерность? Теперь было снова заметно, насколько же их пленник опустошен, - отец всегда был чрезмерно самолюбив, жесток и пoмешан на власти, но однажды он перешёл любые границы и просто этого не заметил. И не понял, что в этот раз обыграли его самого.