Пылающий туман - Ви КавИ Страница 34

— Лепесточек, может, пойдёшь домой? Если рано…

— Я знаю, Адъяр. Давай без своих советов.

Мавор выпучил глаза и закрыл ладонью рот, и Цирцея отказалась комментировать его детскую забаву. Ей вообще ничего не хотелось говорить. Она неожиданно для себя почувствовала такую вселенскую усталость и печаль, словно до этого её дни были наполнены исключительно удручающими событиями, забравшими у неё всю энергию.

— Я пойду.

Мавор, продолжая придуриваться, что-то промычал.

— Дай мне Сущий терпения, — прошептала Цирцея и поднялась. — Если встретишь Лидера, то скажи ему, чтобы он заранее подготовил свой портал.

Мавор снова замычал. Вига не удосужилась ему ответить, хотя её душа так и рвалась упрекнуть его за такое несерьёзное поведение, и вышла из кабинета в каменный коридор.

Было так безлюдно и одиноко, но Цирцея видела в подобной атмосфере что-то особенное, близкое к её упадническому настроению.

У неё не было желания вновь, как и в случае с Болотом, проходить через портал и посещать деревушку, по которой не успела соскучиться. Подобное путешествие она переносила тяжело, и её организм по-своему страдал после быстрого перемещения: возникало ощущение, словно она несколько часов кружилась на экстремальной скорости вокруг своей оси. Но с рациональной точки зрения это был отличный способ сэкономить и без того ценное время, которого вечно ни на что не хватало. А до Верфидо, на лошадях, надо было скакать как минимум пару недель. А если делать перерывы, то выйдет в общей сложности ещё больше.

Мавор, в отличие от Цирцеи, испытывал восторг от таких злоключений. Он спокойно переносил быстрые переходы, и Вига в некоторой степени завидовала ему.

Совсем чуть-чуть, потому что в остальном завидовать ему было нечему.

Цирцея отбросила свои мысли в сторону. Впереди был очередной долгий день, и к нему надо было хорошо подготовиться.

* * *

Глубокая ночь в лесу несла в себе мало весёлого. Потеряешь бдительность — и тебя могут обворовать. Будешь ковырять в носу и жаловаться на свою семью — и изголодавшийся хищник без жалости тебя загрызёт.

Когда неподалёку послышался треск, Сокол тут же подорвался. Уличная жизнь научила его принимать во внимание каждую деталь, происходящую вокруг него, и упускать из виду что-то живое, даже если это простое животное, было выше его достоинства.

Будить Медею или Стриго он не стал. Лиднер не умела осторожничать, она бы сразу пустилась в погоню за неизвестным, а эмоциональный оуви своими истериками и неутешительными прогнозами поднял бы даже мёртвого из могилы. В одиночку в данной ситуации было действовать куда проще. Да и натура, не любящая командную работу, тоже говорила о себе.

Осторожно переступая через многочисленные заросли, Сокол тщательно прислушивался к звукам, которые в один миг попросту пропали. Наступившая тишина нагнетала, но он всё равно не отступал. Если это ловушка, то он выберется из неё и прибьёт каждого, кто это соизволил устроить, с особым удовольствием. А потом как ни в чём не бывало вернётся обратно и заснёт.

Отдалившись на достаточное расстояние от разведённого мини-лагеря, он наконец-то заметил впереди непонятный объект, светящийся в ночи особенно ярко. Чтобы не навредить глазам, Соколу пришлось прищуриться. Он действовал чисто по интуиции, но с ней у него были значительные проблемы, и потому, прежде чем дойти до своей цели, он пару раз упал.

Маленькое крылатое животное, си́ва, лежало в траве и еле дышало. В боку пернатого создания была глубокая рана, из которой сочилась тусклая голубая кровь, заляпавшая зелень. При приближении Сокола сива пронзительно закричал, затрепыхался и попытался взлететь, но все попытки не увенчались успехом, и он просто повалился обратно на землю и потревожил сильнее свою рану.

— Глупое создание, — Сокол протянул один палец к голове сивы и нежно погладил его по перьям. — Я не стану тебя обижать.

Животное, держась ещё больше настороже из-за внезапной доброты к себе, жалобно угукнуло.

— Тебе нужно помочь. Мой друг, такой же, кстати, пернатый, обработает твою рану. И потом ты снова будешь спокойно летать!

Сива слабо махнул крылом, когда ему на тельце опустили ладонь, и постарался цапнуть клювом, но Сокол, не позволяя ему сделать лишнее движение, аккуратно перехватил его голову.

— Тихо. Всё будет хорошо.

Мне кажется, ты глубоко заблуждаешься.

От противного самодовольного голоса в голове Сокол похолодел. Он попытался убрать руки от сивы, но те не пожелали слушать своего хозяина. Они схватили животное, очень крепко, из-за чего оно начало изворачиваться и кричать от боли. Большие глаза сивы смотрели на Сокола со страхом, и тот мог честно признаться, что видел в этом взгляде ненависть к человеку.

— Ч-что ты… делаешь! Его можно спасти!

Любые создания обладают душой, которая способна давать дополнительную силу. Ничего личного, но этот ничтожный зверь всё равно бы умер.

Животное окутала фиолетовая смертельная магия, забирающая из его тела частички жизни. Глаза закатились, сделались жидкими и вытекли из глазниц. Перья быстро сгорели и превратились в безликий пепел, улетевший по зову ветра. Мясо, сухожилия и органы поглотило такое же фиолетовое пламя, оставившее после себя только кости. Маленький сгусток света воспарил над ними, но ладонь, принадлежащая кому угодно, но только не Соколу, схватила этот свет и преобразила его в такую же тьму.

О да. Прекрасно.

Сокол держал одной рукой кости. Его широко открытые глаза смотрели на ужас, который сотворила магия духа, а рот то открывался, то безмолвно закрывался. Его трясло. Он был на грани истерики. Он хотел думать, что это новый кошмар, что это ложь и иллюзия, заставляющая его страдать. Но он трогал кости, и они были слишком реальны, чтобы быть неправдой.

Не стоит противиться обычному круговороту жизни. Так устроен мир, человечишка, и ты обязан подчиняться этим законам.

Другая рука, находящаяся не под контролем Сокола, похлопала его по щеке, и от этого стало так мерзко, что он со всей дури ударил её и зашипел от резкой вспышки боли.

Полоумный! Ты причиняешь вред своему же телу.

— Я… я больше не позволю, — срывающийся голос не производил на духа необходимый эффект. — Не позволю манипулировать мною, грязное ты отродье! Никогда!

Сокол потянулся к спрятанному в ботинке ножу, но что-то пнуло его по голове и повалило на землю.

— Нет необходимости, птенец. Расслабься. Мы же хорошо проводим время, не так ли?

Сокол ошеломлённо глянул на возвышающуюся фигуру человека, от которой исходило слабое фиолетовое свечение, означающее только то, что это плод больной магии, а не настоящий живой Орёл. Но он был так правдоподобен, что Сокол не смог отличить реальность от выдумки.