Ученица чародея - Хельга Блум Страница 34

Теплый августовский вечер идеально подходил для такого мероприятия. По ярко освещенным дорожкам прогуливались нарядные дамы и их гордые кавалеры, то там, то тут звучал веселый смех, в воздухе витали ароматы яблок в карамели и жареной кукурузы.

В общем, обычный праздник в провинциальном городке. Думаю, вы на таких бывали и можете себе представить конкурсы вроде бега в мешках и ловли яблок на удочку, стайки веселых сплетниц, пристально следящих, не уединился ли господин Н. с госпожой Ф. в какой-нибудь тихой беседке, модниц в их лучших шляпках, танцы, чуть более свободные, чем на других мероприятиях и, разумеется, лотки с разнообразными леденцами, липкими тянучками, сладкими пирожками, жареной кукурузой, сосисками, шипучим лимонадом и добрым элем. И не будем забывать о гвозде программы - назначенном на поздний вечер состязании лучников.

Эмма стояла под широким дубом и больше чем когда-либо в жизни ощущала себя не в своей тарелке. Александр отошел за стаканом лимонада, а она стояла в мамином лучшем платье и чувствовала, что крючки царапают кожу, от кружев все чешется, а шпильки, кажется, вот-вот проделают дыру в голове.

В общем, это был тот самый момент, когда она могла бы начать жалеть, что вообще пошла на все это. Могла бы, но не жалела. Мысли о костюме Андрэ из Тернтона, дожидающемся своего часа в укромном уголке, придавала ей сил. А вот мысль о том, что скажет Эля, когда увидит ее вместе с Александром, наоборот, действовала угнетающе.

К счастью, именно в тот момент, когда раздумья Эммы грозили весело влиться в безрадостное русло реки отчаяния и вины, ее кавалер вернулся с напитками.

- Я тебе уже говорил, что ты чудесно выглядишь? – вручая ей высокий бокал, усмехнулся он.

- Нет, ты ни словом об этом не обмолвился, - едва сдерживая отчаяние от особо коварной шпильки, впившейся куда-то в мозжечок, пробормотала Эмма. И как вообще люди ходят в таких дурацких прическах?

- Наверное потому, что чудесно выглядеть ты будешь только если улыбнешься, - невозмутимо ответил галантный кавалер. – Клара прямо сейчас пристально наблюдает за нами и держу пари, что она очень удивлена мрачным видом моей спутницы.

- Это так принято ухаживать за дамами? – не удержалась от шпильки Эмма, делая глоток из своего бокала.

- Нет, это так принято напоминать сообщницам об их обязательствах. Кто поверит, что мы вместе, если ты надулась, как мышь на крупу?

Эмма весело рассмеялась. Глаза ее загорелись живым огнем, на щеках появились ямочки. Убедившись, что никто не слышит, она прошептала сквозь зубы:

- Ну что, теперь я похожа на счастливую обладательницу великолепного тебя?

- Уже лучше. Ты так смеялась, у меня явно прекрасное чувство юмора.

- Да, ты только что отменно пошутил. А сейчас ты пригласишь меня на танец и тогда мы будем просто ослепительны и невероятно убедительны, - Эмма отставила бокал в сторону и выжидательно посмотрела на своего спутника.

Он склонился в церемонном поклоне и протянул ей руку.

Широкая площадка у фонтана идеально подходила для танцев. Вечер только начинался и веселые задорные кадрили были еще впереди, так что Эмма и Александр медленно кружились в вальсе. Он вел аккуратно и уверенно, ухитряясь при этом поглядывать по сторонам, напоминая Эмме, что вот сейчас не помешало бы улыбнуться, а тут можно сделать чуть более томный вид.

- Еще денек-другой и ты станешь первоклассной актрисой. Подумать только, какая бесценная практика, - шепнул он ей на очередном повороте.

Эмма с удовольствием ответила бы ему, что в гробу она видела такую актерскую практику и даром ей все это не надо, но, к сожалению, сил хватало только на то, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. При всей своей природной ловкости танцевала Эмма откровенно плохо. Во-первых, из-за отсутствия пресловутой практики, во-вторых, у нее отчего-то ужасно кружилась голова, когда она кружилась в вальсе. В общем, кружились они обе и еще немного желудок.

- Как-то ты побледнела, моя дорогая. Тебе нехорошо? – заметил нежно-зеленый цвет ее лица Александр.

- Немного укачивает. Морская болезнь, - хмуро пробормотала она, не желая признаваться в собственной слабости.

- Вот оно что! – присвистнул он. – Выходит, танцы – ахиллесова пята отчаянной лучницы.

- Ничего смешного, - Эмма попыталась считать шаги. - Раз-два-три, раз-два-три, поворот, раз-два-три.

- Хороший способ, но попробуй-ка еще вот что: выбери точку подальше и смотри на нее. А лучше вообще глаза закрой, - Александр без труда прочитал плохо скрытое сомнение и заверил: - Я прослежу, чтобы мы не врезались в дерево. Ну же! Доверься мне, это хороший способ.

Эмма помедлила мгновение и прикрыла глаза. Странно, но дышать и правда стало легче. Вместе с тем она ощущала какое-то странное… Эмма с трудом представляла, как вообще можно назвать это чувство.

Прямо здесь и сейчас она закрыла глаза и дала другому человеку вести себя. Было ли в ее жизни подобное? Кому могла довериться колючая бунтарка Эмма? Это был маленький, пожалуй даже крошечный, жест, но, передавая бразды правления этому мужчине, она знала, что делает что-то, чего прежде не делала.

Музыка все лилась и лилась, они лавировали между танцующими парами, его теплые руки вели ее сквозь этот теплый праздничный вечер.

- Я же говорил! - нотки самодовольства звучали в бархатном баритоне Александра.

- Вот до чего же некоторые люди любят фразу «я же говорил». Прямо день прожит зря, если не произнесли ее, - с Эммы словно слетели какие-то чары. Момент бесконечного единения, доверия или какая там еще чушь ей пришла в голову, закончился. До чего же все-таки самоуверенный и самодовольный тип этот Александр Крамер. Фу, противно! – Нет, лучше ничего не говори.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Александр был немного удивлен столь резкой сменой настроения, но опыт общения с собственной сестрой подсказал ему, что именно сейчас нужно помолчать.

К огромному ее облегчению танец наконец-то закончился. Они остановились, Эмма изобразила не очень удачную попытку реверанса, Александр поклонился и повел свою даму к скамье, притаившейся в тени деревьев. И в этот момент Эмма увидела её.

Эля стояла чуть поодаль и ее бледное лицо было искажено изумлением и недоверием. На ватных ногах Эмма развернулась, быстрым шагом направилась к сестре. Александр двинулся было следом, но она остановила его взмахом руки: