Яддушка Для Злодея, Или Нельзя (Влю)Убить Кощея - Витамина Мятная Страница 34

Ох и встряла я! Леший с одной стороны старательно соблазняет, а Кощей – с другой, и как тут устоять… от пакости?!

Всю дорогу на потеху зверям и избушонку я упражнялась в мелкой магии, то «вспотыкашку» на лешего нашлю, то «икотку» на Кощея, аккурат в тот момент, когда он мне в любви признаваться начнет.

Медведь чуть ли не помер от смеха, насилу откачали, лиса сама начала икать, а у волка бока заболели. Домик с петухом аплодировали мне дверями и крыльями. Один ежик был недоволен моим поведением. Все-таки это злодеи окончательно добили самоходные печи, потушив огонь, и по мнению лысого, насмехаться над ними было верхом неблагодарности с моей стороны.

Но я была непреклонна, пара вовремя примененных заклинаний отучит злодеев источать в сторону незамужних (и не желающих быть замужем) девиц любовные флюиды. А коли до них толстые намеки не доходят, найдем заклинания и посильнее, чтобы уж раз и навсегда отвадить сказочных женишков.

Только вот рецептик этот не очень помогал, и любовная горячка у злодеев никак не проходила, даже еще больше залихорадило.

Лесной тугодум наковырял для меня букетик цветов. По виду плотоядных. Среди пестрых лепестков я опознала белладонну, цветущую волчью ягоду и еще пару ядовитых пакостей. Букет передрался друг с другом, росянка сожрала успевшие завязаться волчьи ягоды и отравилась, а ядовитый плющ из вредности придушил борщевик, после чего сам загнулся от ожогов.

А довольный моим шоком леший долго и нудно разглагольствовал, какой крепости напиток получится из той или иной травинки. Не догадываясь, что до смертоносно ядовитой ботаники мне нет совершенно никакого дела. И как только представится удобный случай, я с визгом вышвырну кошмарный букет куда подальше. А что касается спирта, Баба-яга подобное резко осуждала.

Кощей в борьбе за любовь поступил чуть более оригинально, но не менее кошмарно: согнал хор перепуганных зайцев, и рано утром я проснулась от дружного писка испуганных зверят. Утренняя серенада «Естудей» и «Май лав» в исполнении писклявых крольчат – тот еще номер. Благо злодей отвлекся, и зверята разбежались, визг перепуганных кроликов – это не то, что человек желает услышать спросонья.

Только как бы я ни старалась отвадить злодеев, сколько бы смертоубийственных заклинаний ни насылала – до настырных женишков ничего не доходило и ничто их не брало. Злодеи, что с них взять. К тому же я с ужасом вспомнила поговорку из реальности: «Бьет – значит любит». Вдруг ее и в изнанке практикуют?

Осознав весь масштаб беды, я упала духом.

Окончательно мне поплохело, когда лисичка спросила, какого цвета кокошник я хочу на свадьбу. Это было последней каплей в бочке моего терпения.

Требовалось срочно придумать «План», в силу масштабности проблемы обязательно с большой буквы или даже заглавными: «ПЛАН».

* * *

Я возомнила себя профессиональным детективом, который встал на путь расследования, учуял добычу и теперь мчится по горячим следам к цели.

Так и мы – я, леший, Кощей, домик и звери – брели по тропинке в поисках улик.

И, к сожалению, наткнулись на одну та-а-акую большую улику.

Лес внезапно кончился, а за ним – она самая, одна сплошная улика из оставленных пеньков выше нормы.

Влево улика и вправо улика, и кругом одна улика.

Неизвестный злодей выкосил лес, как газон. А я-то думала, просека лишь одна, та, что к терему лешего тянется, ан нет, преступление, если исчислять в кубометрах, гораздо крупнее оказалось. Я бы сказала – афера века или сказ об исчезнувшем лесе.

Среди пеньков потерянно бродили местные звери и птицы. От увиденного мы не удержались на ногах, так и присели на них родимых, на пеньки.

Леший, потерявший лес, схватился за голову и сел мимо, прямо на землю.

В кои-то веки мне стало очень жалко бедного злодея.

Увиденное только укрепило меня в своей решимости, этак от изнанки ничего не останется, ежели так виртуозно воровать все, что приглянется: и воду, и экологию, и древесину. Не будет сказки, и все тут.

А главное, непонятно, куда все исчезло.

Ко мне подбежала скатерть-саможранка. Вцепилась в одежду и потянула на себя. Обычно, нажравшись, она или валилась дохлым ковриком рядом у ног, или складывалась стопкой и забиралась в домик дрыхнуть. А подобная активность была подозрительна. Скатерть вообще в последнее время вела себя странно. Это наводило на мысль… Уж не голодна ли она?

Ведь жрет в три горла и не давится. Может, она меня за угол зовет пообедать?

А еще… мне показалось, или домик со скатеркой выросли?!

Но все же я решилась на авантюру, прихватив с собой волшебную книгу. Уж очень любопытство распирало.

Пока все таращились на пеньки, я свернула с тропинки и последовала за скатертью-саможранкой.

Шли мы долго, я уж заподозрила, что обжора уводит меня подальше, чтобы не слышно было моих криков. От этой мысли я уже собралась повернуть назад (все, что хочет мне показать тряпка, пусть кажет и моей группе поддержки), но тут я увидела на опушке избушку, и ноги сами прилипли к земле.

Домик был точной копией бабушкиного, за исключением пластиковых окон и двери оббитой дерьмантином.

Сердце резанула тоска, я скучала по бабушке. На секунду мне поверилось в то, что внутри может находиться она.

Забыв про всякую осторожность, я побежала вперед. Очень быстро и очень радостно, с ярко горящей надеждой во взгляде. Именно так обычно в них и бегут, прямиком в очень ловко и очень умело расставленные ловушки.

Стоило мне дернуть дверь на себя, я остановилась поняв: избушка чужая. Не было ни стола, ни лавок, печка с мясом вырвана из стены. Кругом запустение, паутина и тлен.

А из угла, сгорбившись, вставала лохматая фигура.

* * *

Не сразу я поняла, что встряла. Первоначально незнакомец неопределенного пола показался мне больше потерянным, чем страшным или опасным.

Только когда лохматое чудо пыльного оттенка сфокусировало на мне безумный взгляд, я осознала, что у меня проблемы.

Разгляди я раньше прикид незнакомца, не подошла бы и близко к избушке. Все в подозрительном типе говорило о глубоком безумии, и это не был безобидный юродивый с деревенской ярмарки.

Скорее, серийный маньяк-потрошитель в широченной рубахе навыпуск, серой и убогой. Хламида свисала с одного плеча, грязного и костлявого, как халат безумного художника, только рукава спадали до пола, закрывая руки. И от этого было еще страшнее, потому что непонятно, что там зажато в ладони – стилет или мастихин?! Но лично я, один раз увидев подобный взгляд, буду бояться и гусиного перышка в руках этого типа.

Я медленно шагнула назад, увы, движение привлекло безумца, и его рассеянный взгляд сфокусировался на мне.

Рот незнакомца растянулся в жабоподобной кривой улыбке, бесспорно, злой и радостной.