В плену отражения - Татьяна Рябинина Страница 34

После скудного завтрака из хлеба с водой Мартин отправился в комнату, которую ему отвели под мастерскую. Ее окна выходили на восток, поэтому светло там было только до обеда. В ожидании Маргарет он подправлял уже написанное, и это было волшебное ощущение. Я не рисовала очень давно, а красками — тем более. Его точные аккуратные движения вызывали у меня настоящий восторг, как будто были моими собственными. Да они и были моими. Это я сейчас вместе с ним писала портрет Маргарет — тот самый портрет, для которого вместе с ней позировала только позавчера.

Она задерживалась, и Мартин все чаще посматривал на дверь. Я знала, в чем дело, и мысленно хихикнула, когда вошла Элис и сказала, что миледи нездорова и не сможет прийти. Мартин тяжело вздохнул и продолжил работу.

Писал он быстро, портрет был уже почти готов, и на днях предстояло начать следующий — Хьюго. Я подумала, что Мартин действительно мог стать если не великим, то, по крайней мере, известным художником, сложись его жизнь иначе. Мне захотелось узнать о нем больше. Тони обещал рассказать о его жизни до встречи с Маргарет, что-то я уже знала и еще узнаю сама, но что с ним случится, то есть уже случилось после Скайхилла — это навсегда останется тайной.

Ушедшее из комнаты солнце заставило его остановиться. Тщательно убрав рабочее место — в этом он был по-немецки педантичен, Мартин сел в кресло и закрыл глаза. Это было очень кстати: после вчерашних посиделок в парке я чувствовала себя так, словно провела целый день в спортивном зале. Болела каждая мышца, каждый сустав, но телу Мартина это было до лампочки — оно двигалось как обычно: резко и стремительно. Почти всю ночь он не спал. Вертелся с боку на бок, вставал, пил воду из кувшина. Возможно, когда-то в реальности он думал о Маргарет. А может, об иголке и о Роберте Стоуне. Это я знала, что в Скайхилле с ним ничего особенно плохого не произойдет, но не он.

Подремав немного, Мартин пообедал в людской и вышел в парк, где устроился на траве под деревом. Я дала ему как следует выспаться, заодно отдохнула и сама. Когда он проснулся, тело ныло уже не так сильно, и я потащила его к Маргарет. Помимо всего прочего, это была моя маленькая месть Тони. Конечно, он тоже не особо привлекал меня в женском обличье, но я хотя бы не высказывалась так резко.

Маргарет сидела на скамье с раздраженно-страдающим видом и вышивала. Элис на полу разбирала мотки ниток и раскладывала по цветам. На сундуке лежала стопка чистых простыней, рубашек и всяких тряпок. Рядом валялся мешок для грязного белья.

— Я думал, ты вообще не придешь, — брюзгливым тоном сказал Тони.

— Мне хотелось порисовать, — злорадно ответила я. — Мы с Мартином заканчивали ваш с Маргарет портрет. А еще — дать тебе возможность прочувствовать ситуацию.

— Просто отвратительно! Ужасно быть бабой! Могла бы предупредить, что ли!

— Да ладно! — фыркнула я. — Сейчас-то тебе что? Маргарет сама с этим управляется. А вот когда ты будешь настоящим хозяином этого тела…

Тони посмотрел так, словно готов был откусить мне голову.

— Впрочем, от этого дела есть хорошее средство, — не могла остановиться я.

— Какое? — с надеждой спросил Тони.

— Беременность, роды и грудное вскармливание.

— Заткнись! — рявкнул он.

— Какой ты милый, — улыбнулась я. — И я тебя тоже люблю.

— Извини. Просто меня все это… бесит.

— Не расстраивайся. Женщин это тоже бесит. Только они приспосабливаются, куда ж деваться. И ты привыкнешь. Первый раз — это стресс, да. Любая девочка подтвердит.

— Ты прекратишь или нет? — окончательно разозлился Тони. — Посмотрю я на тебя, как ты будешь сама бриться каждый день.