Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс Страница 34

И он находит.

Алек смотрит на меня так, будто я для него абсолютно незнакомая девушка, которую он вот-вот готовится возненавидеть. Я не успеваю вдохнуть или что-либо сказать, как Алек молниеносно встаёт и, забирая свои вещи, стремглав вылетает из комнаты, с грохотом захлопывая за собой дверь.

__________________

* Ссылка на афоризму из «Максимы и моральные размышления». Франсуа де Ларошфуко, 1665 г. «Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец».

Глава 7

Настойчивый стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и моментально проснуться. Этого звука я ждала всю ночь. Как я могла уснуть?

Резко сажусь, но глаза открываются не сразу, из-за чего тело снова встречается с кроватью. Утреннее солнце заливает комнату золотистым светом, и мне приходится потереть слипшиеся глаза, чтобы побороть в них жжение. Отсутствие ночного сна явно не играет в мою пользу, но я упрямо заставляю себя открыть глаза и встать на ноги. Тороплюсь к двери, рассчитывая увидеть за ней Алека. Я не спала, ждала его всю ночь, так надеялась, что он вернётся. Волнение просто стучит в каждой клетке тела, когда открываю дверь и…

Внутри меня всё обрывается.

За дверью не Алек. Прямо на меня рассержено смотрят глаза Марко. Сглатываю быстро образующийся в горле комок, стараясь снова не разреветься. Тем более, я не могу этого сделать при Марко. Он хмуро оглядывает меня с головы до ног, слегка поморщившись. Что же, я даже обижаться не имею право, взгляд Марко вполне оправдан. Уверена, что выгляжу сейчас чересчур дерьмово.

– Дерьмо, – произносит Марко, подтверждая догадки. – Чик-чик, какого чёрта ты ещё не готова? – ворчит он, и я понимаю, что он не обозвал меня, а просто выругался в мой адрес.

Потому что ровно в девять утра, я должна была ждать его внизу. Но я напрочь забыла об этом.

– Который час? – спрашиваю я, но не похоже на то, что мне хотя бы толику стыдно перед ним.

Мне кажется, я вообще сейчас не способна чувствовать что-либо. Кроме одного, и это точно не относится к Марко.

– Начало десятого, – продолжает он придерживаться ворчливого тона, но теперь его глаза приобретают лёгкое беспокойство. – А судя по твоему внешнему виду, собираться тебе не менее часа.

Отворачиваюсь, избегая его пытающегося понять меня взгляда, и осматриваю комнату в поиске часов. Но потом останавливаю себя. Я не хочу никуда собираться. Единственное, что хочу – найти тёмное место для глаз и понадеяться, что оно лишит меня головной боли.

Возвращаю взгляд к Марко, запустив пальцы в волосы.

– Может сегодня пропустим тренировку? – спрашиваю я осевшим голосом и мгновенно морщусь, услышав его.

Я убеждена, что старалась напустить на него жалости, а не ужасный звук, будто за ночь успела превратиться в заядлого курильщика.

– Даже не думай, что похмельный синдром поможет тебе отвертеться от тренировки, – невозмутимо пресекает он мою попытку.

– У меня нет похмелья! – громко возмущаюсь я, и меня должно быть слышат все, находящиеся на втором этаже.

– Да, ну? – вскинув бровями, язвительно бросает Марко.

Перебарываю огромное желание показать ему средний палец и захлопнуть перед ним дверь. Не могу этого сделать, тренировки нужны мне, а не Марко. Поэтому просто надеюсь, что взгляда достаточно, чтобы он забыл, что моё состояние связанно с похмельем. Однако тут же меняю мнение. Похмелье – это намного лучше, чем правда.

Пока пребываю в зависшем молчание, обдумывая варианты, Марко расценивает это как согласие. Он указывает на меня пальцем.

– Ровно в десять жду тебя внизу. Не явишься, клянусь Богом, вытащу тебя за ноги на улицу, – угрожает жутко грозным тоном голоса, что я ошеломляюсь, шумно теряя воздух из лёгких.

Он более не задерживается и, быстро разворачиваясь, намеревается уйти. Отказа, похоже, не принимается. Хотя и желания отказать теперь у меня почему-то совсем не возникает. Марко уже на полпути к лестнице, когда я, наконец, выхожу из ступора, и внезапно меня осеняет.

– Марко! – окликаю его, выступая одной ногой за пределы порога.

Он останавливается и оборачивается через плечо, вздёргивая подбородком. Внутри меня что-то трясётся, когда я осмеливаюсь его спросить:

– Алек вернулся?

Надежда звучит в каждом звуке моего голоса, и меня не радует он, когда его слышу. Но я отчаялась окончательно, и нет уже смысла пробовать отрицать, что смогу побороть это в себе.

– Нет, чик-чик. Алека в поместье нет, – говорит он с таким явственным сожалением, словно знает, что разбивает этим мне сердце.

Но что-то не так. Какой бы ни была ноющей боль в груди, разум продолжает бороться. Я делала то, чего хотела по-настоящему, и не могу себя больше за это наказывать. Скрываюсь в комнате раньше, чем Марко продолжает идти. Невыносимо ощущать на себе вину, которую лишь несправедливо навязали тебе. Это было слишком прекрасно, чтобы ненавидеть себя за желание. Мои мысли ужасны, а отсутствие Алека подтверждает их ненормальность. Возможно, мне стыдно за то, что я чересчур легко поддалась искушению, когда Алек смог перебороть его. Но разочарование от того, что он смог это сделать, сильнее.

Зажмуриваю глаза и откидываю голову назад, упираясь ей в дверь. Мне стоит перестать думать. На это я уже потратила целую ночь, и ничего дельного из этого так и не вышло.

Ещё секунда, и я открываю глаза и плетусь в ванную, перебарывая нужду посмотреть в окно, в поисках Доджа. Алек уехал. Куда – неизвестно, но отчего-то я больше не хочу этого выяснять. Слишком много потрачено времени на домыслы, но оно всё равно меня не утешило. Стало хуже. А мне требуется привести себя в порядок. К тому же, для Марко ничего не стоит выполнить обещание, а у меня нет ни малейшего желания испытывать его терпение.

На пятнадцатом разе я сбилась в своих подсчётах попробовать оживить себя с помощью умывания ледяной воды. Точно знаю, что после этого я совершила ещё несколько попыток, пока не оставила этот безнадёжный способ и смирилась с тем, что сегодня мне уже ничего не поможет. Даже головная боль не отступила, а дурацкое солнце, светящее в глаза, лишь устрашает адскую пульсацию в висках.

Почему у этой штуки нет выключателя?

– Н-да, – раздаётся сбоку протяжный голос Марко, и я убираю ладонь от глаз, получая новую вспышку молнии в голове. Он смотрит на меня со смесью недовольства и, вроде как, жалости. – Тяжелый, похоже, предстоит для тебя день, чик-чик.

Хочется отметить, что он уже достиг всех высот по отношению «тяжелый», но вместо этого решаю, что не помешает прояснить некоторые моменты.

– Что дальше? – спрашиваю я абсолютно бесцветным тоном голоса, в котором энтузиазма ровно минус девяносто.

Десять всё же отдаю любопытству. Мне на самом деле интересно, чем это таким особенным методы Марко могут отличаться от методов Алека.