Предназначение Адхары - Личия Троиси Страница 33

— Но должен предупредить тебя, что вся надежда только на то, что память снова вернется к тебе, — глядя прямо в глаза девушке, добавил мужчина. — Ты можешь быть родом откуда угодно, поскольку это всего лишь мои предположения и наверняка есть иное объяснение следам на твоих руках. И все эти поиски могут оказаться тщетными.

— До этого времени я только и делала, что путешествовала по незнакомому мне миру, целиком полагаясь на Амхала. Лучше искать и ничего не находить, чем продолжать бесцельно блуждать вслепую.

Мира улыбнулся:

— Ты мне нравишься. Мы что-нибудь отыщем, вот увидишь, — добавил он с почти отеческой теплотой в голосе.

И на мгновение Адхаре показалось, что она поняла, что Амхал находил в этом человеке.

Вечером они нашли для Адхары комнату в одной из гостиниц. Мира и Амхал жили в казармах Дворца Объединенных войск. Длительное пребывание посторонних в нем было запрещено. Но молодой человек решил снять в гостинице комнату и для себя.

— Мне не следует оставлять ее одну, — сказал он своему наставнику.

Мира улыбнулся:

— Эй, да ты настоящий рыцарь.

Амхар покраснел до самых корней волос.

Все трое направились в гостиницу, блуждая по пустынным улочкам ночного города. Они поговорили о том о сем, но, когда пришла пора расстаться, Мира неожиданно произнес:

— Ты можешь подниматься к себе. — Его слова были обращены к Адхаре. — А мы тут поговорим еще немного о деле.

Девушка посмотрела на обоих в недоумении. Но ей очень хотелось спать, поэтому она без возражений направилась в свою комнату.

— Я догоню тебя, — успокоил Амхал девушку и посмотрел вслед поднимающейся по ступенькам Адхаре, такой изящной и беззащитной.

— Выйдем-ка на улицу, — бросил ему Мира.

Амхал не имел ни малейшего представления о предстоящем разговоре, но он был очень рад тому, что смог побыть еще несколько мигнут с учителем. Ему очень нравилось обсуждать с Мирой миссии, в которых они оба принимали участие, и выхватывать в его взгляде лучик одобрения.

— Она тебе нравится? — напрямую спросил его учитель, едва они вышли за порог гостиницы и уселись на краю маленького фонтана.

— Учитель! — вскочил Амхал.

Мира рассмеялся от души:

— Ты еще молод, Амхал, и в твоей жизни должны быть девушки! Ты слишком серьезен, а тебе как раз нужна симпатичная и милая подружка.

Амхал уставился на носки своих сапог. Он считал, что женщины не для него. Его жизнь слишком запутанна, в ней столько глубоких и болезненных дилемм, стоит ли осложнять ее еще и сердечными проблемами.

— Она нуждалась в моей помощи, и я помог ей. Так поступают истинные рыцари.

Мира смотрел на него с отеческой улыбкой.

— Жизнь нужно воспринимать чуточку проще, Амхал, а иначе для чего жить. Так тебе она нравится или нет?

В одно мгновение Амхал вновь вспомнил стоявшую у прилавка Адхару, когда они покупали ей новую одежду. Он вспомнил ее маленькую упругую грудь, сдавленную узким корсетом, ее ягодицы в обтягивающих замшевых штанах.

— Быть может… но ведь не в этом дело!

Мира снова рассмеялся, и этот смех учителя воспринимался юношей как живительный бальзам на его сердце. Амхалу так недоставало этого смеха в дни его одиночных скитаний.

— Прекрасно, положим, что не в этом дело… А в чем же тогда, Амхал?

Мира в одно мгновение снова стал серьезным. От его былой безмятежности не осталось и следа.

— Да в том, что во время твоего путешествия случилось нечто такое, о чем ты не хочешь мне рассказывать, ведь так?

Амхал не смог выдержать взгляд своего наставника. Он почувствовал, как признание застряло в его горле, словно горькая пилюля.

— Твои руки все в мозолях, да еще и этот порез на руке…

— Я убил трех человек! — Амхал выкрикнул эти слова прямо в лицо учителю, словно его рот был более не в силах сдерживать эту ужасную правду.

Потом стало легче. Молодой человек рассказал о том, что случилось, о своем нежелании сдержать свое неистовство и о получаемом им удовольствии от убийства. Амхал, как всегда, почувствовал себя раздавленным и уничтоженным. Но при этом он испытывал и смутное облегчение: это было сродни освобождению от собственных грехов и поиску несуществующего прощения.

Мира позволил молодому человеку излить душу, а затем положил ему на плечо руку:

— Борьба, Амхал, это суть выпавшей нам на долю жизни. И ты должен говорить себе, когда тебе очень плохо, что ты борешься. Поражение тоже часть сражения, и ты должен уметь прощать себя.

— Не знаю, учитель, это словно… словно во мне что-то не так, словно… — Он не смог закончить свою мысль.

Мира крепко прижал к себе молодого человека, и щека Амхала оказалась на его кожаном жилете, под которым все это время билось сильное, энергичное сердце.

Юноша закрыл глаза и подумал про своего отца. Где он теперь? Не он ли посеял насилие в его сердце? Амхалу ужасно хотелось найти этого презренного человека, бросившего его мать и не пожелавшего ничего знать о собственном сыне, оставившего его, Амхала, один на один со своей участью, отверженного. И когда Мира, не говоря ни слова, так крепко прижимал его к себе, Амхалу очень хотелось, чтобы учитель был его отцом и заполнил собой ту черную дыру, что поглотила такую значимую часть его жизни.

Боль, отступая, становилась все слабее. Крупные слезы беззвучно скатывались по лицу, покрывая его щеки и кожаный жилет Миры.

Так они и стояли, освещаемые безжалостным лунным светом.