Наследник Новрона - Майкл Дж. Салливан Страница 33

Сальдур отвесил общий поклон и направился к своему столу. Некоторое время все молчали, не сводя с Адриана удивленных глаз. Альберт даже приоткрыл рот от изумления.

Наконец герцогиня сумела найти слова, выразившие общее настроение:

— Сэр Адриан, воистину вы удивительный человек с душою, полной сюрпризов!

То, как подали обед, оказалось для Адриана полнейшей неожиданностью. Пятьдесят слуг, демонстрируя удивительную выучку и слаженность движений, предлагали гостям экзотические, самым изощренным образом приготовленные блюда. На двух огромных блюдах возлежали павлины, обложенные кусками сочного мяса. Один смотрел вверх так, словно был чем-то несказанно удивлен. Второй, казалось, спал, засунув голову под крыло. На других подносах красовались тушки уток, гусей, перепелок, диких голубей и куропаток… Белоснежный лебедь-трубач так широко раскинул крылья, будто собирался взлететь… Из посыпанного смесью приправ, орехов и ягод желе выступали куски постной оленины, кабанятины, мраморной говядины… Все столы были заставлены блюдами с семью видами рыбы, устрицами в миндальном молоке, треугольниками сыра, грудами пирогов с мясом, пирожных с заварным кремом, сдобренного медом печенья, масляных пирожных, а также кусками черного и белого хлеба. Лакеи с множеством помощников разносили вино, пиво, эль и мед.

Адриан так растерялся, что у него из головы вылетели все наставления Нимбуса о поведении за столом. Список правил был бесконечным, но Адриану удалось вспомнить всего лишь два из них, что не следует сморкаться в скатерть и ковырять ножом в зубах. Однако вскоре после того как гости вслед за Сальдуром вознесли молитву Марибору и принялись с аппетитом поглощать расставленные на столах яства, Адриан постепенно успокоился. Эти аристократы бросились сворачивать птицам головы и выламывать окорока из свиных туш с таким воодушевлением, что на скатерти во все стороны полетели капли жира и ошметки мяса. Каждый из этих вельмож старался перепробовать как можно больше блюд, чтобы впоследствии иметь возможность обсудить их достоинства на каком-нибудь великосветском приеме или аудиенции.

Большую часть жизни Адриан пробавлялся похлебкой из овощей, черным хлебом, твердым сыром, соленой рыбой и темным элем. Стоявшие перед ним яства позволяли ему расширить свои жалкие представления о кулинарии. Для начала он отведал мяса павлина, которое, вопреки удивительной красоте птицы, оказалось далеко не таким сочным, как он рассчитывал. Оленина с дымком и легким привкусом пекана показалась просто великолепной. Но больше всего Адриану понравились печеные яблоки с корицей. Как только гости приступили к еде, все разговоры прекратились, и только одинокий голос певца и звуки лютни витали над головами жующих людей:

Долгими летними днями

Долгую песню пою,

В сердце с мечтой о свиданье

Память о вас сохраню…

Мелодия была красивой и неожиданно навязчивой, но она отлично дополняла великолепие огромного зала, залитого сиянием каминов и свечей. После захода солнца окна, казалось, превратились в черные зеркала, и настроение стало более душевным. Умиротворенный едой, напитками и музыкой, Адриан забыл о своих тревогах и начал получать удовольствие, пока граф Чедвик не вернул его к реальности.

— Вы намерены участвовать в турнире? — спросил он.

По голосу и остекленевшим глазам Арчибальда Баллентайна Адриан понял, что тот начал прикладываться к кубку задолго до начала пира.

— О да, да, сэр… Я хотел сказать — ваше сиятельство.

— В таком случае вы можете сразиться с моим чемпионом, сэром Бректоном. — И он нетвердой рукой показал на своего вассала. — Он также участвует в турнире.

— Тогда у меня едва ли будут шансы на победу.

— Разумеется, шансов не будет, — заявил граф, — но вы должны постараться изо всех сил. Ведь там будут зрители, которые придут, чтобы получить удовольствие от схватки. — Граф наклонился к Адриану и доверительно произнес: — А теперь скажите мне честно, Сальдур рассказал правду?

— Не смею оспаривать слово регента, — уклончиво ответил Адриан.

Арчибальд пьяно расхохотался.

— Думаю, вы хотели сказать «не доверяю ни единому слову регента». Вам известно, что он обещал мне отдать Меленгар, а потом просто… — Граф попытался щелкнуть пальцами. — Вот так… — Он предпринял еще одну попытку. — Вот так… — У него ничего не вышло и в третий раз. — Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Они забрали то, что было мне твердо обещано. Вот почему я настроен скептически. А то, что императрица вас ждала, это правда?

— Понятия не имею, милорд. Откуда мне знать?

— Так вы ее не встречали? Я имел в виду императрицу?

Адриан вспомнил юную девушку по имени Трейс, но ответил не сразу:

— Нет, я никогда не встречал императрицу. Кстати, а разве она не должна присутствовать на пиру?

Граф недовольно нахмурился:

— Трон пустует, потому что императрица никогда не обедает на людях. Честно говоря, я прожил во дворце полгода и видел ее всего три раза, один раз в тронном зале, потом, когда она обращалась к народу, и еще однажды, я… В общем, она никогда не покидает своей комнаты. Иногда мне кажется, что регенты сделали ее своей пленницей. Мне бы следовало ее похитить, бедную девушку надо освободить.

Арчибальд выпрямился на стуле и пробормотал, обращаясь скорее к самому себе, чем к Адриану:

— Я знаю, что следует сделать, а вот и человек, с которым мне нужно поговорить. — Он схватил со стола грецкий орех и запустил им в Альберта.

— Виконт Уинслоу, — громко обратился к нему Арчибальд, — мы с вами довольно давно не виделись.

— Вы правы, милорд. Прошло немало времени.

— Вы все еще поддерживаете связь с теми двумя ночными призраками? Ну, вы понимаете, я о волшебниках, по мановению рук которых исчезают письма и которые умеют спасать обреченных принцесс из тюремных башен?

— Сожалею, милорд, но после того, как они поступили с вами, я прервал с ними все отношения.

— Да, они поступили со мной… — Граф смолк, глядя в свой кубок. — Да, они положили голову Браги мне на колени, пока я спал, ни больше ни меньше! Вы об этом знали? Можете себе представить, что я испытал, когда проснулся. — Он принялся бормотать себе под нос что-то невразумительное.

Адриан прикусил язык.

— Мне об этом ничего не известно. Примите мои искренние извинения, — с искренним удивлением сказал Альберт.

Однако граф ничего не заметил, он закинул голову назад, чтобы сделать очередной глоток вина. Появились новые музыканты, и зазвучала мелодия модного танца. Многие мужчины, в том числе Гилберт и Элгар, подали руку дамам и повели их танцевать. Адриан танцевать не умел. Нимбус даже не пытался его учить. Герцог и герцогиня Рошелльская присоединились к танцующим. Между Адрианом и Альбертом образовалось свободное пространство.

— Значит, вы и есть сэр Адриан? — спросил виконт, перебираясь на освободившееся место леди Женевьевы. — Вы впервые на таком пиру?