Слуги тьмы - Элен Варрон Страница 33

— Врешь, — прошипел Даниэль, не заметив, что прокусил кожу на костяшках до крови. — Не дамся!

Свет померк у него в глазах, а в голове раздался издевательский хохот. И голос:

«Ты-то? Опомнись!»

Голос был отчетливый, гулкий и как будто знакомый. Даниэль уже слышал однажды нечто похожее. В ту ночь, когда отступник, который любил Элисию и готовился передать ее в чужие надежные руки, устроил ему испытание.

— Отступник?! — Его пронизала дрожь закипающей ярости.

«Разумеется, нет. Того, ничтожного, о ком ты помнишь, давно уже нет в живых. С тобой говорит Л'Кин. Л'Кин из Темного Братства!»

— Рад слышать тебя, Великий Мастер. — Слова сорвались у Даниэля с языка помимо его воли.

Л'Кин был доволен.

«Ты превосходно слышишь меня, пастух. Это свидетельство твоей собственной скрытой мощи… — он запнулся и поспешно добавил: — и могущества наших средств связи. Я знаю: тебя посылали в Аббатство, однако ничему стоящему там не научили. Твой дар еще не поздно развить и поставить на службу нам, адептам Темного Братства. На службу благородному делу преобразования мира! Подумай: ты растишь недоразвитых тварей, а мог бы взращивать великих воинов, непобедимых бойцов! Истинных служителей Нечистого!»

— Я недостоин, — пробормотал Даниэль. Ему хотелось сказать решительное «Нет», но он сумел выговорить лишь униженное: «Я недостоин». Язык не слушался, и казалось, что отныне он всегда будет говорить и делать так, как угодно нежданному повелителю.

«Ты заслужишь эту честь».

— Я не смогу.

«Сможешь. Ты поведешь зеленоглазую женщину навстречу нашему отряду. Защитишь ее от всех опасностей и передашь в наши руки. Запомни: на тебе лежит нелегкая задача сберечь ее в Тайге и привести к нам живой».

— Я не… не хочу, — с огромным трудом выговорил Даниэль. Голову разломила ужасная боль: дерзкая речь вызвала мгновенную кару.

Однако голос Л'Кина был по-прежнему ровен:

«Я жду тебя, пастух. Рассчитываю на твой ум и хитрость, на твою силу и проворство. Я жду тебя с зеленоглазой женщиной. Вы оба нужны мне — ты и она!»

Слова его были точно пауки, они опутывали мозг липкой паутиной, высасывали душевные силы, способность сопротивляться.

Даниэль вдруг отчетливо осознал, что спасения от Л'Кина нет, что еще не включили машину в подземелье, а его сознание уже подчинено, что он не сможет поставить ментальный щит — ведь он не священник, он ничего не умеет…

— Ладно, — произнес он хриплым голосом, весь сосредоточившись на том, что говорит. — Ладно, я приду к тебе, Великий Мастер. Я знаю, как выглядят башни твоего замка; я найду их.

Л'Кин с небольшой заминкой ответил:

«Буду рад тебя видеть, мой новый слуга. Если только ты не замыслил недоброго».

— Я не замыслил. — Даниэль сжался, как пружина, изо всех сил стараясь не пропустить колдуна в свои мысли. — Но сейчас освободи меня, дай немного подумать.

«Не дам! — грянул голос. — Ты должен повиноваться, не размышляя, — добавил Л'Кин мягче. — Мне будет жаль, если придется тебя принуждать. Я хочу видеть в тебе преданного слугу. Верного, как все иные мои слуги».

— Хорошо. Но я… я поведу женщину через Тайг… — Даниэль с трудом подбирал слова. — Она голодна, ей нужна пища.

Он почувствовал, что колдун холодно усмехнулся.

«Правильная мысль. Но ты же не Ревун! У тебя есть лук и стрелы. Ты можешь настрелять уток».

Даниэль словно очнулся. Только что перед глазами была серая пелена — и вот он уже видит реку, плот, прижавшихся друг к другу Элли и Сильвера. Женщина и пес не отрываясь глядели на него, как будто завороженные колдовскими чарами и лишенные возможности пошевелиться. У Сильвера из ноздрей текла кровь.

Даниэль поднял лук, вытащил из колчана стрелу.

«Брось лук!» — Кажется, Л'Кин раскусил его. — «Лук! Брось лук в воду! В воду!»

Жуткая боль пронзила голову от виска до виска, Даниэль пошатнулся, едва не выронил стрелу — и еле удержал руку, готовую отшвырнуть лук.

— Аиэль! — выкрикнула Элли. — Тихо, тихо!

В смертном ужасе взвыл Сильвер.

Кленовый лук внезапно обжег пальцы, как будто дерево превратилось в раскаленный металл.

— Я… поклялся, — упрямо шептал Даниэль, прилаживая стрелу; он не видел тетивы, и она никак не укладывалась в ложбинку на ушке. — Элли… никому не отдам…

«Я тебя уничтожу!» — взревел Л'Кин.

Пастух вскрикнул от взорвавшейся в голове новой боли. Руки были точно чужие; казалось, они хотят оторваться от тела и выбросить оружие, которое нестерпимо жжет пальцы.

Стрела наконец легла на тетиву; со стоном, Даниэль оттянул ее. Он почти ничего не видел, только дрожащий наконечник да огромные глаза Элли. Глубокие, прозрачные и невероятно зеленые — зеленей весенней травы, зеленей едва распустившихся иголочек лиственницы.

— Милый… — хрипло прошептала женщина-воин. — Не надо! — вдруг вскрикнула она. — Аиэль, не стреляй! — Элли с мольбой протянула руку.

Элли?! Это же колдун в нее вселился, это Л'Кин униженно молит пастуха, надеясь его провести.

Стальной наконечник дрожал, стрела рвалась из пальцев, как живое существо, желала улететь в небо.

— Аиэль, милый… — стонала зеленоглазая… стонал Л'Кин.

Даниэль внезапно его увидел: человек без лица съежился перед ним на досках, умоляюще тянул к нему руки — но из-под капюшона блестели коварные безжалостные глаза.

Убить колдуна! Нанести удар, от которого Л'Кин падет сраженный наповал. Убить колдуна силой мысли, силой собственной ненависти. Убить!

Тетива зазвенела, стрела впилась Л'Кину в грудь. Он дернулся всем телом и завалился назад, головой в воду. Из-под длинного плаща виднелись окованные металлом сапоги.

Сильвер вскочил и, прыгая на трех лапах, залился жутким, с подвыванием, лаем.

Даниэль выронил лук; ноги подкосились, он упал на колени. Наваждение прошло, и он отчетливо увидел Элли: ее голые лодыжки, пятнистую шкуру, торчащую из груди стрелу, которая концом своим указывала в небо.

А зеленых глаз больше не видел: лицо Элли было запрокинуто, волосы полоскались в воде.

Он оперся ладонями о доски настила. Он был еле жив; казалось, он пустил стрелу не в Л'Кина, не в Элли, а в сердце самому себе.

— Прости, милая… Я обещал, что не отдам тебя Нечистому… — За лаем пса Даниэль не слышал собственный голос. — Может, я не убил колдуна, но я приду к нему и… и рассчитаюсь. — Он стоял на корточках, собираясь с силами, чтобы доползти до Элли, оттащить ее от края плота. — Я обязательно рассчитаюсь…

Сильвер умолк, облизнул окровавленную морду. С опаской подобрался к хозяину; осторожно обнюхал его, лизнул в щеку.