Рыбалка в море демонов - Майкл Ши Страница 33

Ты должен понять: Эликсир – сильнейший наркотик для всех обитателей этого мира. Он обостряет их чувственное и интеллектуальное восприятие до уровня просто-таки экстатического блаженства. Даже от ничтожно малой крупицы этого вещества они испытывают такое расширение духа, по сравнению с которым опьянение человеческой добычей – лишь жалкий отголосок.

Однако оставим это. Предположим, ты все-таки принес Эликсир наверх, в мир людей. Как и полагается, ты строишь вполне заурядные планы его использования – умеренные, милосердные, созидательные, – и все-таки его запах, если можно так выразиться, на тебе. В тот же день, когда ты вернешься домой, все величайшие волшебники мира будут знать, что Эликсир у тебя, а также кто ты такой и как тебя отыскать. Обрати внимание на мою формулировку, пожалуйста: все величайшие волшебники мира. В мое время среди них было немало настоящих хищников, бессовестных и жестоких. Конечно, тех, может быть, и нет уже в живых – а может, и есть, – но за прошедшие столетия подобных типов наверняка народилось немало. Ну а теперь мне остается лишь напомнить тебе о китовой туше.

Мальчик не сказал ничего, но, несомненно, лишь демонстрация силы, которая наглядно показала, что его наставник и сам маг не из последних, заставила его сдержаться. Все время, пока Пират говорил, мальчишка вертелся как на угольях, снедаемый желанием ляпнуть что-нибудь эдакое в ответ. Гильдмирт вздохнул, и мы втроем вернулись к меху с вином, в то время как лодка под незримым управлением хозяина продолжала нести нас к его дому.

Я сидел, глядя на море через арку колоннады. Пират, пристроившись за моей спиной, легко коснулся ладонью моего затылка. Мир исчез, растворившись в белесой пустоте. Но вот арка и морские волны за ней появились вновь. Голова немного кружилась, но и это почти сразу прошло. Я оглянулся и увидел, как проясняется затуманенный взгляд Гильдмирта. Когда он заговорил, челюсть его поначалу ворочалась вяло, как во сне.

– Ты хорошо пожил, Ниффт. Когда я снова останусь один, в моем распоряжении будет целый подаренный тобою мир.

Его глаза на мгновение сделались мечтательными, но он тут же прервал свои размышления короткой усмешкой и чуть слышным ругательством. Я почувствовал, что мое прошлое для него – как глоток свежего воздуха в этом застенке, и обрадовался. Настала очередь Барнара, и я убедился, что прикосновение Гильдмирта длится меньше минуты. И снова Пират откинулся назад, точно пробуя прошлое моего друга на вкус. Когда он наконец посмотрел на нас, мы ответили ему прямым откровенным взглядом, зная, что стесняться нам нечего, да и нет смысла. Гильдмирт улыбнулся и сказал:

– До чего же я устал от всего, что мне известно об этом мире, друзья мои. Как бы мне хотелось вновь погрузиться в изучение более разнообразного и преходящего языка, языка живых людей!

– Послушай, – перебил его Барнар, – мы тут с Ниффтом переговорили. Если есть какой-нибудь способ вытащить тебя отсюда, то мы готовы отложить возвращение и помочь тебе освободиться.

Гильдмирт снова улыбнулся и покачал головой. Тут Уимфорт напомнил нам о своем присутствии громким фырканьем. Прежде чем заняться нами, Пират дал ему кожаные штаны и легкую кольчугу из своих запасов. Одежда слегка висела на его юношески стройном теле, что и вызвало его раздражение, выдававшее привычку к неизменно безукоризненным нарядам, вполне естественную в отпрыске человека, столь гордого своим общественным положением, как знакомый нам Повелитель Кнута.

Фырканье оказалось только прелюдией. Весь обратный путь мальчишка явно разрабатывал новую стратегию и теперь намеревался обратиться к нам с увещеваниями, будто и впрямь считал нас такими же разумными существами, как и он сам, и признавал за нами право иметь собственную точку зрения на происходящее. Он плавно развел руками, точно приглашая нас к цивилизованной дискуссии, – очень дипломатичный жест, который и так неплохо ему давался, хотя еще несколько лет наблюдения за отцом, бесспорно, помогли бы ему довести это движение до совершенства, – и обратился к Пирату.

– Я убежден, что ты просто не отдаешь себе отчета во всех преимуществах экспедиции за Эликсиром. По всей вероятности, ты провел здесь довольно много времени, неплохо знаешь эти места и обладаешь определенными способностями, – так укажи же нам путь к Эликсиру! Ты ведь и сам достаточно откровенно намекал на то, какую ценность могло бы иметь это снадобье даже здесь, в мире демонов. Останется ли что-нибудь невозможное для его обладателя? И потом, каким бы впечатляющим ни было твое здешнее заведение, наверняка и ему чего-то не хватает! Наверняка есть что-то, чего ты жаждешь, но не можешь получить. Да и у кого есть все, что нужно ему для счастья?

Пират побледнел. Узлы смертоубийственных намерений затянулись у него на скулах. Но постепенно я увидел, как воля обуздала слепое бешенство, а кроваво-красные глаза засветились пониманием того, что ирония слов мальчика – чистая случайность, ибо Уимфорт ничего не знает об истинном положении нашего покровителя в подземном мире, да и, честно говоря, проявляет к этому на удивление мало интереса, несмотря на то что Гильдмирт совершенно очевидно обладает каким-то влиянием даже на само море. Пират тяжело перевел дух, словно освобождаясь от последних остатков гнева, посмотрел с минуту, мальчишке прямо в глаза и, хохотнув, заговорил:

– О юный Повелитель Кнута, воистину счастлив ты, имея таких сопровождающих. Если кто-нибудь и способен защитить тебя от пагубных последствий твоих же собственных заблуждений, так это они. Моли богов о том, чтобы ниспослали тебе разумения должным образом ценить их услуги и помогать им всеми доступными способами. Джентльмены, – тут он по очереди пожал нам руки, – я воздаю честь вашим достоинствам, с которыми лишь совсем недавно имел возможность познакомиться в полном объеме. Благодарю за ваше великодушное предложение оказать мне помощь. Да сопутствует вам удача. Надеюсь – ради вашего же блага, – что никогда не увижу вас больше, хотя симпатия к вам обоим заставляет меня желать обратного. За ту мелкую услугу, которую мне посчастливилось вам оказать, – (тут он метнул взгляд на Уимфорта) – я вознагражден сторицей.

Расставаться с Пиратом хотелось, как расставаться с оружием, – если бы мне пришлось снять с себя все имевшиеся в моем распоряжении орудия защиты, сложить их в кучу на песке, повернуться к ним спиной и уйти, я и то не чувствовал бы себя хуже. Вскарабкавшись на соляные утесы, мы обернулись и подняли руки в прощальном салюте. Он смотрел нам вслед, маленькая фигурка далеко внизу, но мне показалось, что я вижу, как он кивает в ответ. Потом он повернулся и скрылся в дверях особняка – думаю, ему не хотелось бередить себе душу, наблюдая, как наши силуэты постепенно растворяются в пространстве по мере того, как мы уходим от него все дальше и дальше вдоль извилистой гряды скал.