Исследователи Гора - Джон Норман Страница 33

Потом она споткнулась и получила еще пару ударов. Видеть рабыня не могла, поскольку глаза и половину лица закрывала повязка.

Я пошел за ними следом. Акт продажи я наблюдал при помощи складной подзорной трубы с крыши прилегающего к рынку здания. Я видел, что за девушку рассчитываются серебром. Сколько монет получил продавец, я не разглядел, поскольку он стоял ко мне спиной.

— Шевелись! — крикнул горбун и ударил ее еще раз.

— Хорошо, господин! — сквозь слезы отвечала девушка.

Он был одет как нищий, но я усомнился в том, что это его настоящая профессия. Нищие не покупают себе рабынь, во всяком случае открыто.

Я не сомневался в том, что этот человек — агент кюров

Он ударил ее еще несколько раз, пока наконец девушка не повалилась на колени. Наверняка повязку с ее глаз не снимали ни разу. Она не видела рынка Учафу и, конечно, понятия не имела, куда ее тащат.

Блондинка попыталась подняться, но снова потеряла равновесие. Руки девушки были по-прежнему связаны между собой, на этот раз простой грубой веревкой. Она не могла дотянуться до повязки, в то же время спина оставалась открытой для ударов хлыста. Принадлежащий Учафу ошейник с нее сняли и тут же надели другой. Разумеется, у меня не было возможности прочесть, что на нем написано.

— Пожалуйста, не бей меня больше, господин! — взмолилась блондинка. — Я и так очень спешу!

Потом она натолкнулась на свободную женщину, которая завизжала от возмущения и принялась осыпать ее ударами и пинками.

Рабыня повалилась на колени, опустила голову и запричитала:

— Пожалуйста, прости меня, госпожа! Прости меня!

Свободная женщина сплюнула и пошла дальше.

— Поднимайся! — рявкнул горбун и грубо дернул за веревку. — Пошевеливайся, тварь!

— Куда идти? — беспомощно закрутилась она на месте, пока не получила кнутом по спине.

Я оглянулся, но на улице были только случайные прохожие.

— Пошевеливайся, тварь! — повторил горбун и стегнул девушку кнутом.

На мне была одежда кожевника. На «Пальме Шенди» был пассажир в одежде кузнеца.

— Сюда, бестолковая дура, — проворчал горбун и втолкнул девушку в двери паговой таверны под названием «Золотой кайлуак».

Внутри таверны он подвел ее к небольшой двери и приказал:

— Ложись на пол!

Рабыня послушно опустилась на дощатый пол.

— На бок! — рявкнул горбун. — Подтяни колени! Потом он прикрыл девушку старой коричневой абой и скрылся в боковой двери.

— Что угодно господину? — склонилась передо мной темнокожая рабыня.

— Паги, — сказал я и сел, скрестив ноги, за низкий столик. Со своего места я мог видеть лежащую возле стены рабыню, прикрытую абой нищего

Скорее всего, в задачу горбуна входило довести девушку до этой таверны. Отсюда ее должен был забрать кто-то другой.

Я с наслаждением потягивал пагу.

Никто, однако, к девушке не подходил.

Я начал волноваться, не вкралась ли в мои расчеты какая-нибудь ошибка. Что, если Улафи ошибся относительно этой девушки? Что, если он не получил за нее два серебряных тарска с Учафу? Что, если нищий привел рабыню для хозяина таверны? Что, если ее с самого начала планировали использовать как рабыню в таверне?

Я огляделся. Кроме моей блондинки, в таверне была только одна белокожая рабыня — красивая темноволосая девушка в желтом шелковом одеянии, невольница, такая же, как и темнокожие рабыни, прислуживающие у столиков. Может, владелец таверны захотел иметь еще одну белую, чтобы удовлетворить запросы своих клиентов?

Я посмотрел на съежившуюся под тряпьем блондинку. Она не решалась даже пошевелиться.

Не может быть, успокаивал себя я. Я же своими глазами видел, как за нее рассчитались серебряными монетами. Тут нет никакой ошибки. Надо ждать.

Я заказал еще одну кружку паги, потом сыграл в каиссу с каким-то пьяницей. Пага показалась немного странной на вкус, но, с другой стороны, пага всегда разная. Все зависит от способа приготовления, в разных местах используют разные травы и зерна. Время от времени я поглядывал на застывшую под тряпками девушку. В игре я выбрал защиту Телнуса. Обычно ее играют против гамбита убара. Я был уверен, что в Шенди такого начала еще не знают. Впервые я увидел его в Эн-Каре, у подножия гор Сардара.

Мой противник смело вступил в игру. До Сентия из Коса мне далеко, и уже через несколько минут я столкнулся с непредвиденными трудностями. В результате я едва избежал поражения в эндшпиле.

— Не ожидал, что ты найдешь правильный ответ на мой ход Копьеносцем на Убара пять, — сказал я.

— Ты играл защиту Телнуса, — пожал плечами мой соперник.

— Ты знаешь защиту Телнуса? — изумился я.

— Я изучил более ста ее вариантов, — ответил он. — По-твоему, в Шенди живут варвары?

— Я так не думаю.

— Поздравляю тебя, — произнес он. — Ты хорошо играешь.

— Это не лучшая моя партия, — признался я.

— Лучшая партия всегда впереди, — философски заметил мой соперник.

— Наверное, ты прав, — сказал я и протянул ему руку. — Ты отличный игрок. Спасибо за партию.

Незнакомец пожал мне руку и вышел из таверны. В каиссу играют, как правило, симпатичные люди.

Я посмотрел на укрытую тряпьем девушку. При этом мне пришлось пару раз моргнуть. Глаза странно чесались. Непонятный зуд ощущался также на животе и предплечьях.

— Господин? — склонилась передо мной темнокожая рабыня с выдающимися скулами.

— Еще паги, — распорядился я.

— Слушаюсь, господин.

Спустя ан в таверне появились музыканты. Таверна между тем наполнялась. Музыканты приступили к игре. Нещадно чесалось бедро. Я яростно скреб его ногтями.

За соседним столиком прислуживала белокожая темноволосая девушка. У нее были великолепные ноги.

Визг флейты и бой барабанов привлек мое внимание к квадрату песка перед небольшим оркестром. На нем танцевала темнокожая рабыня в желтых бусах. Я невольно залюбовался ее роскошными бедрами. Судя по движениям, девчонка была профессиональной танцовщицей, причем тренировали ее на Ианде, острове к северу от Ананго. Смысл некоторых движений я не понял, поскольку не обладал соответствующей подготовкой. С другой стороны, многое мне было уже знакомо. Вот это движение означает свободную женщину, вот это — кнут, это — символ покорности, а вот — закованная в ошейник рабыня. Танцовщица умело изобразила вороватую рабыню-плутовку, потом испуганную невольницу перед разгневанным хозяином. Все было исполнено с высочайшим мастерством. Женщины прекрасны, из них получаются великолепные танцовщицы. Одна из фигур танца передавала встречу рабыни с человеком, зараженным чумой. Невольница прекрасно понимала, что, если она заразится, ее просто прикончат. Танец символизировал скорбь и ужас попавшего в безвыходное положение существа.