Инферно. Армия ночи - Скотт Вестерфельд Страница 33

— Ну… хорошо.

По крайней мере, кушетка и футон находились на приличномрасстоянии друг от друга. Жасминовый запах Ласи уже заполнил квартиру, и ладониу меня вспотели.

Она легла прямо в куртке и во всем остальном.

— Разбуди меня около десяти, ладно?

— Разве ты не будешь чистить зубы?

— Я забыла взять зубную щетку. У тебя есть лишняя?

— Нет. Извини.

— Парень, я много чего забыла. Как обычно, когда сильнонапугана.

— Прости.

— Это не твоя вина, парень.

Она закрыла глаза, а я пошел в ванную, стараясь двигатьсякак можно тише — каждый звук для моего сверхчувствительного слуха воспринималсякак грохот. Я спрятал свою зубную щетку, на тот случай, если Ласи приспичитутром почистить зубы. Пользоваться одной щеткой с инферном не слишком удачнаяидея, учитывая, что каждый раз десны совсем чуть-чуть, но кровоточат. Мало личто может случиться.

Когда я вышел из ванной, Корнелиус покончил с едой итаращился на чулан. Я опустился на колени, некоторое время гладил его и былвознагражден довольным мурлыканьем. У него не хватило бы силы открыть чулан, номне не хотелось, чтобы они с ВНШ провели всю ночь, вопя друг на друга. Каквсегда, я сунул собранный с него мех в пластиковый зиплоковский [13]пакет.

И лег не раздеваясь. Ласи ни разу не пошевелилась с тех пор,как закрыла глаза. Ей и самой пришлось изрядно скрючиться на кушетке, и япочувствовал себя виноватым — за то, что лежу на почти настоящей постели, и зато, что из-за меня взлетел на воздух ее мир.

Тишина никак не наступала. Я слышал урчание Корнелиуса усебя в ногах и частое дыхание охваченной паникой ВНШ, дрожащей в своейметаллической тюрьме. Я ощущал запах кошачьей еды, раздражения Корнелиуса идаже запах зараженной крысы, имеющий странный привкус ее «семьи». Я такжеощущал запах жасминового шампуня и косметических масел в волосах Ласи. Судя подыханию, она еще не спала.

В конце концов она зашевелилась и сняла куртку.

— Кэл? Спасибо за то, что позволил остаться здесь.

— Все в порядке. Прости, что испортил тебе жизнь.

Она еле заметно пожала плечами.

— Может, ты спас ее. Я знала, что эта проклятаяквартира слишком хороша, чтобы быть правдой. Но я не думала, что она попытаетсяубить меня.

— Этого не произойдет.

— Да, благодаря тебе. — Она вздохнула. — Всмысле, я всегда считала, что однажды стану бесстрашным репортером и все такое,но твоя работа? Спускаться в этот подвал, зная, что можешь там обнаружить?Искать этих самых инфернов, вместо того чтобы со всех ног убегать от них кудаподальше? Ты, наверное, по-настоящему храбрый, парень. Или по-настоящемуглупый.

Я почувствовал прилив гордости, хотя Ласи и не знала всейдушераздирающей правды. На самом деле не я выбрал себе работу, меня еюзаразили.

— Эй, но ведь ты спустилась туда следом за мной, —сказал я. — Вот это настоящая храбрость.

— Да, но еще до того, как я узнала о всяких тамканнибалах, верно?

— М-м-м…

А что еще я мог сказать?

— Как бы то ни было, думаю, я вообще глаз не сомкнулабы нынче ночью, если бы была одна. Спасибо.

Мы замолчали. Тепло слов Ласи долго грело меня изнутри. Еесильный, отчетливый запах заполнял все пространство вокруг, и я, казалось,увеличивался в размерах, вдыхая его. Я испытывал сильное желание встать ипоцеловать ее, пожелать доброй ночи, но не думаю, что это паразит хотел ее. Покрайней мере, не только он.

И каким- то непостижимым образом все это помогало лежатьздесь без движения.

Спустя какое-то время дыхание Ласи замедлилось. Мои ушиприспособились к возне кота и крысы. Шум парового отопления и проезжающих мимодома машин постепенно стихал. В конце концов остался лишь звук незнакомогодыхания неподалеку от меня. Я не слышал ничего такого с тех пор, как в НочномДозоре мне сообщили, что любая возлюбленная — если она у меня появится —гарантированно сойдет с ума.

Меня преследовала мысль о том, что Ласи доверилась мне,парню, с которым познакомилась всего день назад. Может, это было нечто большее,чем доверие? До паразита я при виде любой девушки задавался вопросом, нравлюсьли ей, однако вот уже долгих шесть месяцев не развлекался подобным образом. Тотфакт, что ответ на мой вопрос относительно Ласи был совершенно бесполезен, немешал мне снова и снова прокручивать его в голове. Это было чистое мучение, нов каком-то странном смысле все же лучше, чем ничего. Лучше, чем быть одному.

Час проходил за часом. Ласи спала крепким сном, изредкавыныривая из бессознательного состояния, бормоча несколько слов из какого-товоображаемого разговора и снова погружаясь в сон.

Даже эти звуки стихли, когда я окончательно впал в своюдремоту, пойманный в ловушку внутри собственной головы, в полном одиночестве,если не считать гула ни на миг не прекращающейся яростной борьбы внутри меня,поминального плача оптимальной вирулентности… А потом случилось нечто странноеи замечательное.

Я уснул.