Она спрятала сердце в куклу - Евгения Хамуляк Страница 33

Волосы Долли и Молли легкими светлыми волнами вскружились и потянулись ручьями к супругу, одежды развевались в его сторону, будто притягивая хозяек переступить пропасть и прийти к нему. Зазвенели браслеты и украшения, пытаясь соскочить с рук и ног Долли и Молли. Золото и серебро, стекло и ткани желали воссоединения с первоисточником.

От такого притяжения расплетались косы, и ленточки, словно бабочки, большим разноцветным облаком летели, как на огонь, оседая на каштановых кудрях Хранителя Леса.

Ожерелья и подвески ссыпались жемчугами и бусинами, конфетным дождем падали на землю, отскакивая и обскакивая друг друга наперегонки, и, как по волшебству, прыгали на другую сторону, вплетаясь в новые ожерелья на прекрасном теле Хранителя.

Яркие птицы и растения, вдруг оживая на полах платья Королевы, устремлялись разноцветными кляксами, окружая фигуру Хранителя, чирикая и стрекоча, брались устраивать гнезда на его могучих плечах и длинных блестящих кудрях.

На ушах у Королевы зашумели кукольные фарфоровые головки ангелочков, у которых на ходу отрастали крылышки стрекоз, и, не в силах противостоять сильнейшему привороту, они рвались с золотых серег, превращаясь в пухленьких херувимчиков, и, не оглядываясь, летели на другой остров, шумно щебеча и пиликая, быстро юркая в чудесную бороду.

Алые капли крови от ран капали на плечи Королевы, и казалось, сама кровь стремится воссоединиться с Хранителем, и тонкие струйки бежали по черным и белым одеждам Долли и Молли, образуя ручейки, алыми змейками устремляющиеся на другой остров.

Наконец, не выдержав, черное ожерелье соскочило с белой шеи Молли и, упав наземь, обратилось кошкой, которая, не оглядываясь, быстро перепрыгнула пропасть и бросилась под ноги хозяину, томно мурлыча и посверкивая горящими глазами, побираясь о его парчовые шаровары.

Однако, казалось, это не удивляло Королеву: малое и слабое всегда стремится соединиться с сильным, и две ее части вновь стали превращаться в один образ. Чары Хранителя не имели над ней силы. Непреклонная и спокойная фигура Королевы оставалась на месте, две пары глаз неотрывно смотрели в глаза Хранителю Леса, не обращая внимания на покидавшее ее войско.

Массивные черные брови Хранителя сердито сошлись на переносице орлиного носа, он прекратил петь и раздраженно отбросил рог в сторону, гневно разгоняя мощными руками волшебных существ от себя. Стало быть, не помогали ни обычное очарование, ни магия сильнейшего и древнейшего волшебника Драго, силы которого могли задобрить хоть вепря, хоть ангела. Он властно хлопнул в ладоши. Все шорохи и лепетанье прекратились, чудесные создания, словно мыши, попрятались кто куда, перестали кровоточить раны Королевы, заживали на глазах синяки и ссадины. Драго нервно поправил свою бороду и серьезно, уже без всяких хитростей, произнес:

– Я долго ждал тебя, жена. Пришло время нам помириться. Пойдем домой, наш дом уже давно ждет тебя.

Он внимательно следил за каждым взмахом ее ресниц, за каждым поворотом головы, словно ожидая самого важного ответа в своей жизни.

– Ожидая меня так долго, много ли гнезд ты сплел на высоких башнях замка артаи? – бросила ему Королева.

– Много, жена, – так же серьезно произнес Хранитель, и голос его не дрогнул. Мускулистое тело напряглось, но не потеряло спокойствия.

– Много ли женщин осквернило мое ложе в моем же доме, куда я должна вернуться? – тем же спокойным голосом продолжала выспрашивать Королева, глаза которой полыхнули знакомым огненным пламенем Долли, отчего лицо стало раздваиваться и две пары черных глаз будто приблизились к Хранителю, сверля его обжигающим огнем.

– Много, жена, – тем же тоном отвечал Хранитель, и губы его побелели от внутреннего напряжения.

А тем временем по лицу Королевы потекли перламутровые слезы, будто внутренняя душа Молли плакала от услышанного.

– Много ли ты сожрал своих хвостатых золотых выродков от скуки и тоски, монстр?

– Много, жена, – соглашался Хранитель Леса, удрученно кивая мохнатой головой и тяжело выдыхая. – Всех, – и косматые брови вскинулись вверх, будто он сам в первый раз слышал свой голос.

– И много ли ты и твои проклятые любовницы поносили меня и смеялись надо мною?

И гордая косматая голова Хранителя упала на мощную кудрявую грудь, не в силах смотреть, как красный огонь, смешавшись с кристальными слезами, кровавыми каплями от невыносимой душевной боли и оскорблений, причиненных им, стекает по любимому лицу.

– Пойдем домой, Апаи Пачаячи, – тихо проговорил Хранитель, – нас ждут наши дети. Я нашел всех наших детей, Вилья Хума.

Это была еще одна попытка достучаться до сердца жены, такой любимой, но бессердечно им же растоптанной.

– Драго, от боли предательства я окаменела к твоей магии. От этой жизни, на которую ты обрек меня, я и вовсе потеряла надежду и веру. Я прокляла наших детей! Захотела, чтобы они испытали то, что испытала я. И если б только знала, что их смерть хоть на минуту оторвет тебя от твоих оргий, хоть на минуту сожмет твое сердце в боли, я бы не задумываясь убила их всех. Я бросила наших детей, ибо не в состоянии была выносить и вскормить их. Я была опасна. Наши дети умерли для меня, Драго, как и я умерла для них. Эти слезы – их кровь.

Хранитель поднял свою голову и ужаснулся от зрелища: кровавые ручьи текли по прекрасному лицу его жены, кожа, покрываясь черными рубцами, превращалась в фарфор, который нещадно скрипел, вот-вот готовый треснуть. И Хранитель отчаянно взревел: то, о чем боялся думать великий орел, горделивый кондор, мудрый дракон, стало разворачиваться на его глазах, и ни его древняя магия, ни силы природы, ни разум, ни чувства не могли помочь ему в этот момент.

От отчаяния и нестерпимой боли громадный драконий хвост, который был спрятан до поры до времени, с ужасным грохотом ударил по хрупкой почве островка, земля затрещала под его ногами. Бедные корни и лианы вместе с огромными кусками земли сыпались в пропасть, и мертвые деревья, ничем более не поддерживаемые, также падали следом, пропадая навсегда. Гигантский чешуйчатый хвост, превосходивший во много раз своего хозяина, вновь замахнулся и острыми зубцами ударил по соседнему островку, пытаясь якорем зацепить и силой захватить его.

– У тебя каменное сердце, Драго.

– У меня нет сердца, жена, – он дотронулся пальцами, на которых быстро отрастали желтые драконьи когти, до своей широкой груди и со всей силой разорвал ими себе кожу, и в жилах и мускулах в месте, где должно было находиться его сердце, у Хранителя была огромная черная дыра.

– Вуира коча, как я могла полюбить монстра без сердца?! – в слезах прокричала Королева.

– Какая я глупая! – плакала Молли.

– Я ненавижу себя за это! – люто пылала Долли.

– Ты будешь моим сердцем, жена. Твое огромное сердце может любить за двоих и простить нас обоих. За истинную большую любовь, как у нас, Апаи, прощается все… Ты это знаешь лучше всех!

– Слишком много воды утекло, Дракон. Ты так и не стал человеком и выглядишь как животное. Ты убил в себе любовь, ты монстр и чудовище!