Хорошая иномирянка, плохая иномирянка - Александра Ибис Страница 33

Юлия Кейран

И всё же все драконы козлы. И неважно, что на самом деле они крылатые могучие ящеры, способные выдыхать струи пламени, натура у них истинно козлиная.

«Мне напомнить тебе, что ты тоже дракон?» — флегматично спросила Юджиния. Её-то, старушку ледяную, всё устраивало, и она прекрасно обживалась в моём бренном теле. Нет, ну а что ей? Снова мир изучает, путешествует, общается с красивым и умным мужчиной, который может дать ответы на интересующие нас вопросы, разговаривает со мной. А мне отдуваться: телом двигать, за нас обеих отвечать, наличие мёртвой души в себе скрывать. Вот уж не думала, что жизнь попаданок так тяжела! И не в приятном смысле: проблем много, хорошего мало.

«Я не дракон, я драконица», — всё же ответила ей с запозданием, отодвинув очередную сухую кривую ветку дерева.

«Ах да, это же всё меняет, — нет, она ещё и издевается. Да сколько можно-то?! — Ещё раз назовёшь меня старушкой, нашлю на тебя кошмары».

«Лучше бы ты на меня оставшиеся воспоминания наслала», — недовольно отозвалась я. Вот уже сутки прошли с того момента, как я пробудилась в больничной палате, а она и намёка на продолжения не дала.

«Потом. Сейчас не время. Есть дела поважнее», — сухо отмахнулась от моего недовольства Юджиния и больше не заговаривала. Ну и ладно. Ну и пусть!

Вернёмся к нашим козлам. Так вот, мой замечательный декан ничуть не лучше моего кузена и принца. Едва я согласилась на эту авантюру с нашим союзом с целью спасения своей шкурки, как уже к вечеру был подписан магический договор на ученичество у магистра Ротремуса, на основании которого он имел права обучать меня так, как считает нужным, таскать туда, куда считает нужным, в любое время, которое ему понравится. И уже сегодняшним утром мы порталом отбыли в Морению.

С одной стороны, меня напрягало и раздражало то, что меня снова так резко взяли в оборот. С другой, как представляла лицо Дана или Дамьена, когда они узнают, что я успела попасть под покровительство другого дракона и умотать с ним на практические занятия в Морению, так хотелось злобно хихикать и с новыми силами идти за магистром туда, куда скажет. А уж если вспомнить о том, что мы только вдвоём, магистр довольно привлекательный мужчина, то… уже то, что я, аристократка из приближенного к королевской семье рода, согласилась на ученичество у него, меня компрометировало. Ох, испортим репутацию роду Кейран! Интересно будет посмотреть на ледяную физиономию лорда Аврина.

И хотя мысли о том, что мои действия не понравятся моим драконьим знакомым, грели душу, с самого утра пробираться где-то в глуши страны морских змеев было нелегко и совсем не весело. Лететь мы не могли: Калир Серпейн поселился в Тёмных Лесах, от которых исходила своеобразная в худшем смысле этого слова энергетика. Драконы в полёте сбивались с курса, их стремительно покидали силы и они падали на землю. Заклинания любых магов либо не срабатывали, либо поглощались и обращались против них. А ещё тут водилась всякая жуть: привидения, умертвия, зомби, которых, вот незадача, даже опытнейший некромант не смог бы упокоить, до того они тут сообразительные и самостоятельные. Тёмные Леса были тем местом, которое даже моренцы старались обходить стороной, страшным напоминанием о давно прошедшей войне: по легенде, когда-то давным-давно здесь состоялось сражение, в ходе которого морские змеи утопили человеческий военный лагерь. А в лагере том были не только люди, но и пленные эльфы, морские змеи, орки, драконы. А ещё семьи людей. И все-все погибли от зачарованных змеями вод полноводной реки, протекающей через Леса.

Брр, я бы ни за что сюда не сунулась, если бы не магистр, уверенный в том, что Калиру Серпейну удалось поселиться здесь и проживать уже долгие годы. Калир не таил своего места жительства, более того, всем было прекрасно известно, что он скрывается в этом жутком местечке от недолюбливающих его дракошек. Однако Тёмные Леса были довольно обширны и страшны, а нам где-то тут предстояло его найти.

В этом месте я чувствовала себя типичной тупой героиней, перебирающейся из ужастика в ужастик. Я их, кстати, почти не смотрела, потому что трусливая до невозможности. Посмотреть парочку меня заставила Люся, в плечо которой я то и дело утыкалась, дабы не наблюдать, как какая-нибудь идиотка приближается к чему-то потенциально опасному под нагнетающую музыку. А сейчас сама играла роль этой вот идиотки, только музыки не хватало.

— Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

Обняв, его держит и греет старик.

Я что-то говорила про музыку? Забудьте! Когда посреди леса на закате вы вдруг слышите смутно знакомые стихи — это куда страшнее.

— Ма-магистр, — да, я заикалась.

— Спокойно, Юлия, держитесь ближе ко мне, — обернулся ко мне мужчина, до этого шедший чуть впереди. Мне повторять дважды было не надо, и я мигом подскочила к нему, вцепившись в локоть.

«Трусиха, — хмыкнула Юджиния, — хотя, прижмись к нему поближе. Он нравится мне больше, чем принц».

Причём здесь сейчас то, кто ей больше нравится, а? Тут кто-то посреди леса стихи читал!

— Юлия, уберите когти, будьте так любезны.

Ох, и вправду когти выпустила. Что-то я совсем одраконилась в последнее время. Кстати, забавно, что Иолай продолжает обращаться ко мне на «Вы». В палате ведь на «ты» перешёл. Или просто оговорился на эмоциях? Ох, лучше думать о своём странном декане, чем о всяких стихах.

— «Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»

«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:

Он в темной короне, с густой бородой».

«О нет, то белеет туман над водой».

Мамочки, снова! И теперь я точно могла сказать, что голос принадлежал женщине и раздавался откуда-то спереди. Громкий, звучный, низкий, с хрипотцой… И, кажется, я строки узнала. Это же «Лесной царь» Жуковского? Мне это стихотворение ещё в средней школе не нравилось, страшное оно.

Так! Стоп! Почему обитатель Презира пугал нас земными стихами?

— Магистр Ротремус, а вы это стихотворение знаете? — робко спросила я. Локоть Иолая я так и не выпустила, только коготки убрала.

— Нет, — ожидаемо покачала головой декан. — А вам оно знакомо?

— Да. Его написал один известный русский поэт из моего мира, — кивнула, тем временем, жуткая невидимая дама, видимо, решила, что слишком долго молчала, и мне прямо в ухо прилетело:

— «Дитя, оглянися; младенец, ко мне;

Веселого много в моей стороне;

Цветы бирюзовы, жемчужны струи;

Из золота слиты чертоги мои».

— А-а-а!!! — закричала я громко, каким-то образом умудрилась в попытках бегства от неизвестной даже на спину магистра запрыгнуть да ногами его талию обвить. Руками же крепко-крепко вцепилась в грудь.