Магия разума - Галина Гончарова Страница 33

Злость – с трех. Раздражение тоже. С чем это связано, неясно, может быть, радость мне вызывать проще? Тоску я тоже могла проецировать шагов с шести…

Вполне возможно, что те эмоции, которые проще испытывать самой, и внушать получалось легче. Пока еще было недостаточно материала, но я исследовала дальше. Было интересно, но я старалась не увлекаться. Ленер наблюдал за мной, наблюдали и его люди, и это логично. Кто ж поверит на слово?

Кто знает, может, я бы и дотерпела до Дилайны, но…

* * *

Обычно караваны останавливаются на ночлег в чистом поле. Много телег, карет, животных, людей – не все постоялые дворы примут такую ораву. Да и условия должны быть для всех разные. И для благородных, и для простонародья. Никогда граф не займет покои, в которых ночевал кто-то вроде нас с Корсом. Да у нас и денег не хватит…

В этот раз постоялый двор был действительно огромным. Хватило в нем места всем, нашлась комнатка и для нас с Корсом.

Я подумала немного и решила принять горячую ванну. Не просто пойти в общую мыльню, а именно заказать ванну в номер. Чуть дороже, но оно того стоит.

В дороге мы купались в речках, но это не то, совсем не то. А вот наполнить горячей водой бадью, капнуть туда немного полынной настойки для запаха и полежать, наслаждаясь терпкой горечью…

Мне всегда нравилась именно полынь, и мы с мамой рвали ее, делали вытяжку… пахло – чудесно. А кому не нравится, не мои проблемы.

Конечно, ждать пришлось долго, почти до ночи, в караване были люди и знатнее меня. Я успела и поужинать и почитать с Корсом и решила немного прогуляться.

Недалеко. Просто подышать воздухом.

Привыкли мы с братом засыпать на свежем воздухе, под звездами или под навесом, если идет дождь, и маленькая комнатка показалась душной.

Корс решил идти со мной.

Мы осматривали двор, хозяйственные постройки, прогулялись к скотному двору, полюбовались на коней и не смогли справиться с искушением.

Сеновал, устроенный над конюшней.

Знаете, как здорово валяться в свежем сене?

Как оно пахнет, какое мягкое, душистое… мы немножко, честное слово. Не удержались ни я, ни Корс. И полезли на второй этаж по приставной лестнице.

Раскинулись, наслаждаясь запахом травы.

Отец на зиму тоже запасал сено, и когда его стаскивали, оно так же пахло, и мы не выдерживали, приходили в нем поваляться. Папа не ругался. Ему тоже нравилось, по-моему.

В Тиртане ведь такого нет, и сено там такое не косят, как в Риолоне, там другие места, другие травы, запахи, а здесь… дорвались.

Надо только потом вымыться как следует и голову вымыть, а то колоться будет.

Мы уже собирались слезать, когда я почувствовала чужого человека. Схватила брата за руку, сжала. Прошептала:

– Замри!

Я бы так не нервничала, но человек был злым.

Чернота давила, окутывала его, проблескивала багровыми всполохами злобы… кого он так ненавидит? За что?

Кони тоже почувствовали его, заметались, захрипели, особенно тот самый жеребец. Мужчина зло выругался, ударил кулаком в стену. А потом достал из кармана небольшой мешочек и принялся что-то сыпать в корыто с зерном.

Мы с Корсом переглянулись.

Мужчина еще раз огляделся и вышел вон.

И столько ненависти от него шло… меня опять затрясло.

Корс схватил меня за руку, но молчал. Я тоже закрывала ладонью рот, чтобы не издать ни звука. Первый раз такое вижу. Даже Риана, хотя… да! Похоже, очень похоже!

Она так же ненавидела.

Пять минут.

Тишина. Он ушел.

– К Ленеру. Скорее, – шепнула я.

– Ты думаешь?.. – Братик не договорил, и так все было ясно.

– Уверена.

Я даже не сомневалась, что в зерне, которое достанется завтра коням, будет какой-то яд. Или еще что-то гадкое, чтобы они захворали среди поля. Чтобы мы… задержались в дороге?

Да.

Я была в этом больше чем уверена, осталось рассказать все Ленеру.

* * *

Первым мы наткнулись на Ораса.

Мужчина шел из общей мыльни. Сначала, по заведенному обычаю, купались женщины, потом уже мужчины. Женщинам же всегда больше времени требуется, пусти их мыться под вечер, так до полуночи не выгонишь, а на следующий день и не поднимешь. А с мужчинами проще. Вымылись – и готово.

Корс буквально врезался в него.

– Дядя Орас, а где дядя Ленер?

После того происшествия с конем к нам относились чуточку теплее и разрешали обращаться именно так.

Мужчина пожал плечами.

– У себя должен быть. А что?

– Все очень серьезно, – тихо сказала я. – Мне надо с ним сейчас поговорить. Немедленно.

Орас внимательно поглядел мне в глаза, кивнул – и пошел вперед. Видимо, выглядела я очень убедительно.

Ленер действительно был у себя в номере. И ничем, кроме отдыха, заниматься не хотел.

Во всяком случае, сначала в дверь полетел сапог, судя по звуку, потом проклятие, и только потом на пороге объявился Ленер. В одном полотенце, обвязанном вокруг пояса. Злой и раздраженный, и учитывая смятую постель за его спиной и девушку в ней – основания у мужчины были.

– Какого… – начал он на подъеме, потом заметил за спиной Ораса меня и Корса и смущенно кашлянул. – Шанна?

Дверь была невежливо захлопнута перед нашим носом. Через пять минут Ленер вышел в коридор в кое-как застегнутой рубахе и штанах, на ходу приглаживая растрепанные волосы.

Он весь переливался желтыми и оранжевыми всполохами раздражения, но не злился. Просто не понимал, что происходит. Орас покачал головой.

– Пошли ко мне? На пару минут.

– Зачем?

– Ленер, это важно. Правда.

Мужчина поглядел на лицо Ораса, на меня и решительно махнул рукой:

– Идем.

* * *

Орас плотно прикрыл дверь своего номера, встал рядом с ней и кивнул мне:

– Шанна?

Я кашлянула.

– Я не знаю… мы с братом гуляли. Решили поваляться на сеновале, как дома.

Ленер покачал головой.

Вообще, правильно, это дома нас четверо, а тут постоялый двор, если каждый на сеновал полезет, что там от сена останется? Но мы не удержались.

– Пока мы были в конюшне, туда зашел мужчина. Высыпал что-то в ларь с зерном – и вышел вон. Нас он не заметил.

Ленер прищурился:

– Ларь с зерном, говоришь?

Я кивнула.

– Если оттуда будут давать зерно коням… – Ленер прикусил губу. Подумал пару минут и кивнул Орасу: – Пошли. Ребята, вы пока останетесь тут, поняли?