Жена проклятого князя - Ирина Успенская Страница 32

– У вас огромное собрание, – восхитился Андре, оглядывая полки.

– Здесь лишь малая часть. – Барон указал гостю на глубокое, обитое черным бархатом с золотыми гвоздиками кресло, массивное и древнее, как сам замок. – Все, что мне удалось спасти от инквизиции. Невежды! Не желают слышать ничего, кроме сказок! Знаете ли вы, мессир Андре, что всего два века назад магов Смерти почитали так же, как магов Жизни? Что в храмах Единого были статуи Молчаливой Сестры, коим приносили дары и просили о милости? О, я вижу, что не знаете. Готов спорить, вы даже не слышали о Сестре Милосердной.

– Не слышал, – согласился Андре, начинающий подозревать неправоту капитана Драккара: барон – не тупой кабан, а хитрый старый еретик. Очень, очень интересный человек! Возможно, ценный. И плевать, что Храм не одобрит. Им с Морисом барон может оказаться полезен. – Но буду рад услышать. Барон, скажите мне, почему вы вот так запросто делитесь всем этим с первым встречным? Вдруг я – верный сын Храма и сегодня же сдам вас инквизиции?

Барон искренне, весело рассмеялся.

– Ох вы и шутник, юноша! Кстати, позвоните в этот колокольчик, прошу вас. Негоже морить молодого, полного сил мужчину голодом после долгой дороги. Как вы добрались из Брийо? Что слышно в столице?

– Ничего особо выдающегося. – Андре позвонил в большой бронзовый колокольчик, стоящий на столе около его кресла. Раздался громкий, звонкий и чистый звук. – Вы интересуетесь политикой?

– Всем, мой друг, всем! Я так редко слышу новости, все больше солдатские байки о том, кто и когда задрал подол кухарке. Семья выродилась. – Он сокрушенно покачал головой. – Так расскажите же мне, кто нынче император?

– Роланд Второй, милостью Единого. Послушайте, барон, вы шутите надо мной. Его величество, да продлятся его годы, правит уже два с лишним десятка лет.

– Всего два десятка? Молодой император, это же прекрасно! И что, он тоже воюет? А драконы, драконы вернулись?..

«Все демоны преисподней, старик что, сумасшедший? Вот же я вляпался», – подумал Андре и уже собрался было вежливо спросить, нет ли в замке кого-то более здравомыслящего и способного заниматься реальными финансовыми делами, как барон тяжело вздохнул.

– Извините, юноша. Я несколько… не то чтобы не в себе, но… – Он махнул рукой и внезапно переменил тему, а взгляд его стал острым и внимательным. – Кто сказал, что у вас нет дара? Отец? Наставник? Священник?

– Я не помню, барон. – Андре слегка растерялся от такого напора.

– Вас обманули. Ваш дар весьма силен, юноша, и вам необходимо учиться. И срочно, немедленно избавиться от проклятия, пока оно вас не сожгло.

– Поясните. – Андре растерялся окончательно. – Какое проклятие?

– То, что храмовники называют анафемой. Нет, не надо мне рассказывать, как вам удалось выжить, и ни в коем случае не произносите своего прошлого имени. Впрочем, об этом вы знаете, раз до сих пор живы… давно ли?

– Чуть больше недели.

Барон нахмурился и постучал пальцами по подлокотникам.

– Огонь чувствуете?

– Огонь… вот сукины дети! – Андре зажмурился и сжал кулаки. – Так это от анафемы?!

– Разумеется. Эх, молодежь… вы ничегошеньки не смыслите в менталистике, юноша, это непозволительно для такого мага, как вы! Тем более у вас прекрасный покровитель. Кстати, герцог Ланжерский – маг?

– Менталист, – кивнул Андре. – Правда, не самый сильный. Барон, если у меня и открылся дар, то он не годен даже свечу зажечь. Максимум – я вижу, когда кто-то колдует. Но сам я ни демона не могу.

– Хорошенькое не могу, – снова развеселился барон. – Вы открыли эту дверь, юноша!

Андре не успел спросить, что такого было в этой двери – самой обычной, даже не запертой на замок – как эта самая дверь отворилась, и на пороге показался огромный, косматый и явно перепуганный человек.

За ним толпились стражники, перепуганные не меньше и оттого похватавшие оружие. Сам же косматый, похожий на медведя, беззвучно шевелил губами, глядя на сидящего в кресле Андре.

– А-а, племянничек пожаловал, – насмешливо протянул старый барон. – Скажите ему, мессир Андре, чтобы убирался из моей библиотеки и не смел заходить, не постучавшись.

– Отчего вы не скажете сами, барон? – Андре никак не мог понять, что за балаган тут творится.

– Я бы с удовольствием, но эта бездарность меня не видит.

– Так вы?..

– Неграмотный народ называет подобных мне призраками. Но это чушь! Мы, маги Смерти, вполне способны оставаться здесь по своей воле, в здравом уме и трезвой памяти, даже если тело умерло. В отличие от тупых, трусливых недоразумений. Представьте, единственную дочь, которой досталась кроха фамильного дара, со страху продал бродячей ведьме. Подлец. Эй ты! – Старый барон поднялся с кресла, прошагал к барону молодому (относительно, лет ему было не меньше сорока) и помахал у него перед носом рукой. – Как видите, бесполезно.

Андре видел: живой барон смотрел сквозь мертвого, словно того и не было, и беззвучно шевелил губами. М-да. Забавная ситуация.

– Э… Гастон, барон Грасси? Вы ли это? – окликнул его Андре. – Странно вы встречаете гостей.

– Вы… это вы звонили в Вестник? – наконец барон сумел издать звук. Хриплый и неуверенный, что в исполнении этакого кабана было как минимум смешно.

– Я звонил в колокольчик. Мне подадут хотя бы вина? Ваш дед прав, манеры ваши далеки от каких-либо манер.

Косматый барон выругался вполголоса, заставив призрака поморщиться, и махнул страже, мол, убирайтесь. Сам же застыл на пороге, не решаясь ступить в библиотеку.

– Будьте любезны, Гастон, выйдите и постучите в дверь. Не нервируйте вашего уважаемого предка.

На это Гастон разразился потоком ругательств, из которых следовало, что зря дед не забил в грудь проклятого еретика осиновый кол, а потом не сжег богопротивные останки Светлым пламенем.

Старый барон опять рассмеялся и пояснил:

– Он бы рад сжечь, да вот беда, мой младший братец не унаследовал ни дара, ни мозгов. Бесполезнейший человечишка. Кстати, брат мне только по матери. Я все понимаю, благородной даме не грех развлечься со смазливым жрецом, но забыть о предохранении – это уже глупость, недостойная баронессы. Как видите, глупость мой внучатый племянник унаследовал в полной мере. В отличие от красоты.

– Заткнитесь уже, Гастон. И исполните просьбу предка.

– Да уж, – вздохнул старый барон и махнул рукой. Тут же дверь с душераздирающим скрипом покачнулась… и ударила все еще ругающегося Гастона.

Ругань на миг оборвалась, тут же сменившись громкими воплями боли и возмущения. Старый же барон лишь пожал плечами:

– Пороть, конечно, было бы полезнее. Но раньше, раньше. – Барон сел обратно в кресло и мечтательно улыбнулся. – Как орет! Как думаете, сколько ему потребуется, чтобы вспомнить о манерах?