Девчонка из Слезных трущоб - Ирина Матлак Страница 32

Если теневые охотники обладали частицей сил Нагхара, то ундины унаследовали магию Ританы, являющейся покровительницей морей. Считается, что испокон времен эти глубинный и поднебесная терпеть друг друга не могут и постоянно соперничают за право повелевать морями.

Почти все ундины могут подчинять воду и использовать ее для самых разных целей. Даже как оружие. Кроме того, женщины-ундины способны привораживать мужчин прочих рас одной совместно проведенной ночью, а некоторые — всего одним поцелуем.

Про поцелуй я не знала, и мне сразу стало не по себе. Не то чтобы я считала себя настолько одаренной, но все-таки… настораживает. Особенно уточнение, где говорилось о привороте не сознательном, а спонтанном, — как оказалось, возможно, и такое.

Неудивительно, что ундин так недолюбливают!

Когда прозвучал отдаленный зов гонга, призывающего к ужину, я решила, что вечернюю трапезу вполне могу пропустить.

Старалась читать быстро и выборочно, концентрируясь на ключевых моментах, но отыскать самое главное все-таки не удавалось. Я очень хорошо помнила слова капитана Вагхана, сказанные им при поступлении. Он говорил о моей особой крови. И вот это казалось принципиально важным.

Когда я дошла до того раздела, где о магии говорилось подробнее, стала читать гораздо медленнее. Здесь приводились картинки, на которых изображался шаромаг с заточенной внутри магией. Обычно магия ундин проявлялась как кристаллы вытянутой, каплеобразной формы. Иногда они располагались острием вниз, но это реже. А вот формы, похожей на соцветие хризантемы, в примерах приведено не было.

Пролистав еще один справочник, я уже собралась попросить Гвиану помочь мне в поисках, как вдруг огонь в камине дрогнул.

Подозрительно дрогнул. Знакомо так.

И так же знакомо я вжалась в кресло, машинально прикрывшись последней прочитанной книгой. В лицо полыхнул жар, взметнулись языки пламени, и предо мной предстал… нет, не теневой охотник. На этот раз Кайер Флинт. Собственной персоной.

Я не то что говорить, даже, как думать, забыла!

Как такое возможно?! Корпус — это ведь не мой дом, здесь надежная магическая защита от подобных несанкционированных проникновений!

Флинт небрежно стряхнул с плеч осыпавшийся пепел и, наградив меня мимолетным взглядом, осмотрелся. Создалось впечатление, что библиотека волновала его куда больше меня. И это я сейчас не жалуюсь — слава поднебесным!

— Надо же, почти не изменилась, — задумчиво проговорил он, переводя взгляд с одного стеллажа на другой.

Вероятно, легендарный пират сказал бы что-нибудь еще, если бы не:

— Флинт!!!

Вопль был до того громким и высоким, что я инстинктивно закрыла руками уши, выронив при этом книгу. В отличие от меня, пират даже не поморщился. Спокойно поднял упавший справочник, аккуратно пристроил его на стол и с улыбкой произнес:

— Не могу сказать, что рад тебя видеть, Гвиана. Но только потому, что не могу тебя видеть в принципе. А так рад, правда.

Я успела уловить странные колебания воздуха, прежде чем разъяренная фурия, в которую превратилась потерянная душа, обрушилась на капитана пиратов:

— И почему ты еще не сдох?! Как вообще посмел сюда заявиться?! Я сейчас же дежурному капитану сообщу…

— Не сообщишь, Аночка, — с елейной улыбкой возразил незваный гость. — И мы оба прекрасно это знаем.

Взорвавшись новой вспышкой праведного гнева, душа взвизгнула:

— Я тебе не Аночка! Проваливай отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!

— Спешу напомнить… Аночка, глаз как таковых у тебя нет уже больше сотни лет. А если так неприятно мое внимание, то можешь быть спокойна, пришел я вовсе не к тебе.

Теперь взгляд Флинта переместился на меня. Я поежилась, натянула одеяло повыше, словно оно могло защитить, и сделала вид, что намека не поняла.

Выдержав недолгую паузу, в которую Гвиана явно пыталась подобрать подходящие ситуации слова, пират уверенно подошел к одному из стеллажей и пробежался пальцами по корешкам книг.

— Ты не там ищешь, — бросил он, обращаясь ко мне.

— Не смей! — вновь проявила себя Гвиана. — Да если кто-нибудь узнает, что я позволила кадету это прочесть, меня развеют!

— То есть потенциальное наказание за укрывательство пирата тебя уже не волнует? — сыронизировал Флинт. — Существуй спокойно, Аночка, никто не может тебя развеять. Кроме меня.

Я буквально услышала, как душа скрипнула несуществующей челюстью и затопала ногами в бессильной ярости. Точнее, не совсем бессильной, как оказалось спустя несколько секунд. Книги со стеллажей стали стремительно падать, странным образом целясь прямо в голову Флинту. Тот без особых усилий успевал уклоняться, а когда эта суета ему надоела, взмахнул рукой, заставив «оружие» Гвианы зависнуть в воздухе.

— Ненавижу, — прошипела она. — Как же я ненавижу тебя, Флинт! Пусть тебя ши на кусочки разорвут и скормят чернозубым акулам вместе с дырявой посудиной, которую ты зовешь кораблем!

Проигнорировав выпад, Флинт коснулся корешка еще одной книги, после чего послышался легкий скрежет. Одна из полок внезапно выехала вперед, затем в сторону, открыв спрятанный за ней тайник.

Пока все это происходило, я сидела в некотором ступоре и не знала, что делать. А когда пират, достав из тайника увесистый талмуд, направился ко мне, отступать было поздно. Да и перехотелось, как только я увидела обложку стремительно приближающейся ко мне книги. Надпись на темном переплете была сделана на древнем кратфаге, который сейчас использовали маги первой ступени для сотворения самых сильных заклинаний.

Неужели книга такой ценности хранится прямо здесь? А впрочем, эта крепость как раз наиболее подходящее для нее место.

Когда Флинт опустил передо мной талмуд и встал рядом, во мне боролись противоречивые чувства. Я до безумия хотела заглянуть внутрь, но наравне с этим желанием испытывала панический ужас. Сейчас в шаге от меня находился пират, за голову которого сулили золотые горы. Это ведь не шутки! Если кому-нибудь станет известно, что мы с ним встречались, я без суда и следствия разделю с ним же виселицу!

— Что вам от меня нужно? — решилась спросить, мысленно отругав себя за дрогнувший голос.

— Читай, синеглазка, — ровным тоном велел Флинт, указав на книгу. — Страница сто двадцать четыре.

От его обращения я внутренне вздрогнула. Синеглазка почему-то вызвала ассоциацию с синеводкой, что было довольно странно. Рыбой меня еще не называли…

В схватке со страхом победу одержало любопытство, и я с трепетом прикоснулась к прохладному переплету. С не меньшим трепетом открыла фолиант, тут же ощутив чуть горьковатый запах старинной бумаги.

Первым, что я увидела, когда открыла нужную страницу, был рисунок, где изображались восемь ундин. Они, взявшись за руки, стояли вокруг высокого постамента, окруженные сияющими водными коконами. Судя по фону, ундины находились в какой-то пещере, хотя я бы не взялась это утверждать. Но самое удивительное, что сразу бросилось в глаза, — это лежащий на постаменте большой кристалл в форме цветка хризантемы.