Чары тьмы - Катарина Керр Страница 32

— Да, письмо жене.

Гвенивер откровенно удивилась. Хотя среди особ королевской крови обычным делом были рано женить своих наследников, принц выглядел совсем ребенком, в особенности в грязной одежде. Ей было сложно представить его женатым.

— Моя жена должна была родить, когда я уезжал, ваше святейшество, — обратился Мейл к Гвенивер. — Возможно, такие вещи вас не интересуют, — но ее благополучие сильно меня беспокоит.

— Мой личный писарь придет к тебе позднее, — сказал Глин. — Сообщай своей жене все, что пожелаешь.

— Пера и чернил будет достаточно. Люди моего дома умеют читать и писать.

— Хорошо, — король снова улыбнулся. — Я буду сообщать тебя о том, как продвигаются переговоры. Стража!

Подобно руке, схватившей драгоценный камень, стражники окружили принца и увели прочь.

Покои принца, расположенные на верху центрального броха, представляли собой большую круглую комнату с камином, со стеклом в окнах, бардекианским ковром на полу и приличной мебелью. Когда бы Невин ни заглядывал к нему, Мейл обычно ходил по кругу, словно осел, привязанный к мельничному колесу. Стражники сказали Невину, что он таким образом расхаживает по полночи. В первый раз мастер двеомера посетил принца, чтобы заняться его сломанной кистью, но затем стал навещать его из обыкновенной жалости.

Поскольку принц умел читать и писать, Невин приносил ему книги из библиотеки и задерживался на час или два, обсуждая их. Парень оказался необычно смышленым. Если он проживет достаточно долго, то к старости сделается умудренным.

Однако перспектива долгожительства для Мейла выглядела сомнительной, поскольку вежливость Глина таила под собой реальную угрозу: если Элдис не выкупит своего сына, то Мейла повесят. Поскольку Невин и сам когда-то был третьим и — поэтому лишним — принцем, то он сомневался, что Элдис станет сильно унижаться ради спасения жизни Мейла.

А того терзали свои сомнения.

— Мне жаль, что я не смог себя убить до того, как они взяли меня в плен, — заметил он однажды.

— Это было бы позорным делом. Человеку, который убегает от своего вирда, приходится сурово расплачиваться в Других Землях.

— А это было бы хуже, чем быть повешенным, как конокраду?

— О, прекрати, парень. Твой отец еще может тебя выкупить. Глин не слишком жаден и не запросит много, так что твоему отцу будет стыдно, если он позволит тебе умереть.

Мейл резко опустился на стул, склонился вперед, вытянул длинные, как у молодого жеребца, ноги. Его черные волосы цвета воронова крыла представляли собой сплошную спутанную массу.

— Я могу принести тебе еще какую-нибудь книгу, — продолжал Невин. — У писарей есть экземпляр «Анналов Времен Рассвета» Дуворика. В ней описаны некоторые великолепные сражения. Или чтение о сражениях заставляет тебя страдать?

Принц покачал головой и уставился сквозь окно на голубое небо.

— Знаешь, что самое худшее? — спросил он через минуту. — То, что меня взяла в плен женщина. Я думал, что умру от позора, когда посмотрел на нее и увидел, что она женщина.

— Это не просто какая-то женщина, ваше высочество. Нет никакого позора в том, чтобы быть захваченным поклявшейся Луне воительницей.

— Сказать по чести, я никогда не видел, чтобы кто-то сражался, как она. Она смеялась, — Мейл замолчал и даже приоткрыл рот, вспоминая. — Мне сейчас кажется, что я на самом деле видел Богиню, которая снизошла на поле брани, так она смеялась и рубила. Один из ее людей назвал ее Богиней и, знаешь ли, я ему поверил.

Невину стало плохо при мысли о том, что Гвенивер охватывает такая жажда битвы.

— Господин хороший, ты кажешься мудрым человеком, — продолжал принц. — Я думал, что брать в руки оружие считается неблагочестивым для женщины.

— Это зависит от того, какого священника ты слушаешь. Для Богини леди Гвенивер то, что она делает, — несомненно, весьма благочестиво. Все мужчины, которых она убивает, — это жертвы Черной Луне.

— Правда? Значит, ее Богиня должна была насытиться после того сражения. Она и ее священные боевые вороны.

— Несомненно. В далеком прошлом, во Времена Рассвета, жили другие воительницы и все они давали клятву Черной Луне, хотя, как я предполагаю, этот культ так и не получил широкого распространения. Руманы считали его нечестивым. С другой стороны, их отношение к женщинам оставляет желать лучшего. Все, чем занимались их жены, — это сидели дома и пряли.

— Ты имеешь в виду — до великой ссылки?

— Да. Задолго до того, как король Вран привел своих людей на Западные острова. После того, как они оказались здесь, отрезанные от родных земель, женщины, которые рожают детей, стали слишком большой драгоценностью, чтобы рисковать ими в сражениях. Таково мое предположение. Честно говоря, я не вполне понимаю, что произошло, но культ Черной Луны умер. Кое-что об этом имеется в книге, которую я упомянул.

— В таком случае, я хочу ее прочитать. Я лучше себя чувствую, когда думаю, что меня захватила единственная представительница древнего культа.

В тот же день прибыли гонцы из Элдиса. Двор гудел от сплетен, строя предположения о сумме, которую иностранный король предложил за своего сына и согласится ли Глин на эту цену. Одну новость удалось узнать сразу: жена Мейла родила прекрасного, здорового мальчика. Невин задумывался над тем, насколько короля будет беспокоить судьба Мейла теперь, после того, как у него появился еще один наследник, но оказалось, что сильно. Невин услышал рассказ от самого короля, когда Глин, вызвал его в свои покои тем же вечером. Король привык обсуждать с Невином последние события — чтобы послушать его мнение и, возможно, узнать оценку случившегося с точки зрения двеомера.

— Черт побери, Элдис сулил мне кучу золота, — сказал Глин. — Но мне нужны не столько монеты, сколько спокойная граница. Я планирую растянуть переговоры настолько, насколько возможно, и предупредил его, что повешу его сына, если он продолжит набеги, пока его сын у меня.

— Несомненно, он отнесется к этому с уважением, сеньор, и набеги прекратятся — по крайней мере, на какое-то время.

— Надеюсь. На самом деле мне совсем не хочется вешать беспомощного пленника. В конце концов Элдис может выражать свои претензии на трон, атакуя земли Кантрейя. У них длинная граница на севере, — король мягко улыбнулся. — Пусть Слумар почувствует, что такое быть куском мяса между двумя челюстями.

Одной из этих челюстей, конечно, были Даннин и королевские стражники, которые совершали набеги на севере. Каждый раз, когда возвращался посыльный, Невин расспрашивал его о новостях, о Гвенивер, и каждый раз посыльные с благоговением сообщали, что Гвенивер является вдохновением для всей армии. Отмеченная Богиней, называли они ее. Невин предполагал, что большинство видит ее именно таким образом — как одну из тех немногих счастливчиков, которым благоволят боги, давая им силу и удачу. Конечно, сам он смотрел на это по-другому, поскольку знал, что такое боги: обширные центры силы во Внутренних Землях, которые соответствуют либо части природного мира, либо области человеческого сознания. Поклоняясь этим силам, за тысячи лет люди построили образы богов. Они вливали в них энергию, пока те не стали казаться личностями сами по себе. Любой, кто знает, как выстроить правильные ментальные образы и произносить надлежащие молитвы — точные слова не играют роли — может вступить в контакт с центрами силы, тянуть из них энергию и использовать ее. Жрец вступает в контакт с этими центрами в слепой вере; мастер двеомера — хладнокровно, зная, что он сам в большей степени создает бога, чем бог создает его; Гвенивер натолкнулась на темный уголок женского сознания, который женщины были вынуждены прятать на протяжении последних семисот лет. Без храма Темных Обрядов, где ее могли обучить, она была подобна ребенку, который пытается взять в руки горящий огонь, потому что он красивый, и Невин беспокоился за нее.