Дети лампы. Книга 1. Джинн в плену Эхнатона - Филип Керр Страница 32

На следующее утро, едва рассвело и половина солнечного диска, как жерло огнедышащего туннеля, успела показаться над горизонтом на востоке, к их лагерю прибыл Нимрод. За рулем белого «кадиллака» сидел Масли. Нимрод был страшно возбужден, настолько, что даже не поинтересовался, хорошо ли племянники провели ночь в пустыне. Он поспешно показал им письмо, которое, по его словам, ему доставили только что — причем лично в руки.

— Письмо от моего старого приятеля, Хусейна Хуссаута. И сдается мне, это как раз та весть, которую я так ждал. Хусейн — один из самых удачливых «черных», то есть нелегальных археологов в здешних краях. Он приглашает нас зайти к нему в магазинчик, в Старый город. Похоже, он обнаружил что-то крайне интересное.

— Мумию? — предположила Филиппа.

— Надеюсь, кое-что получше. Весьма вероятно, что эта находка — результат недавнего землетрясения. У Хусейна нюх. Он всегда знает, где и когда копать. Но нам надо соблюдать осторожность. За ним могут следить ифритцы.

Нимрод взглянул на часы:

— А посему, чем быстрее вы пройдете курс обучения, тем лучше. Вдруг вам придется защищаться от нападения ифритцев?

— От нападения? — Филиппа насторожилась.

— Надо быть готовыми ко всему, — ответил Нимрод. — Особенно когда речь идет о клане Ифрит. — Он закурил сигару. — От того, насколько вы усвоите основы нашего искусства, может зависеть ваше спасение. Ваша жизнь. Такова правда, и я не намерен ее от вас скрывать. Ведь Джона уже пытались убить.

— За то, что необученный? — с едким сарказмом, не укрывшимся, впрочем, от Нимрода, спросила Филиппа.

Громогласно хохотнув, он сказал:

— Умница. Не лишена остроумия. — Потом, посерьезнев, продолжил: — Джон, поскольку ты на десять минут старше сестры, тебе и начинать. Каковы твои предложения?

— Мое слово будет АППЕНДЭКТОМИЯ. Это операция такая, хирургическая. Мне и в голову не придет употреблять его в обычной речи, потому что можно просто сказать, что человеку вырезали аппендицит.

Нимрод рассмеялся:

— Ты даже не представляешь, сколько взрослых с тобой решительно не согласятся. Их хлебом не корми — дай сказать что-нибудь научное, заумное. Впрочем, продолжай…

— По-моему, оно звучит как-то по-особенному, — добавил Джон. — Его хочется произнести, чтобы что-то вдруг появилось… Или наоборот, исчезло. А еще оно похоже на АБРАКАДАБРУ.

— Да, пожалуй, — согласился Нимрод. — Вообще-то ты выбрал замечательное слово. Я даже завидую. В нем действительно есть что-то… могущественное. — Нимрод перевел взгляд на племянницу. — Филиппа, а что выбрала ты?

— Я пошла по другому пути. Решила придумать новое слово, свое собственное, которого до меня никогда не было.

— Похвально. Мне это нравится. И как же оно звучит?

Филиппа набрала побольше воздуха и выпалила:

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ.

Нимрод крякнул.

— Нда, слово и вправду особенное, спорить не буду. Но произносить-то его как? Язык сломаешь.

Может этот твой БИЛТОНГ лучше, чем ПРОПОПРИТЬФУТЫ…

— Сам факт, что ты его только что слышал и не запомнил, говорит в его пользу, — рассудительно сказала Филиппа.

— Здесь ты права. Сдаюсь. — Нимрод развел руками. — Итак, приступаем к занятиям — Он указал на несколько валунов, лежавших чуть поодаль, метрах в тридцати. — И для начала попробуем сделать так, чтобы один из этих камней исчез. Для этого надо наполнить ваше слово особой силой… закройте глаза… сосредоточьтесь…

Закрыв глаза, Филиппа и Джон сконцентрировали внимание каждый на своем слове. Казалось, они надувают слова точно шарики, но не воздухом, а своей внутренней силой, силой джинн…

— Старайтесь, чтобы внутри у вас возникло ощущение, что слово ваше — не разменная монета, что использовать его надо лишь в исключительных случаях. Знаете — как красную кнопку, которая запускает ракету стратегического назначения или дает сигнал к выстрелу из огромного орудия.

Джон, ты будешь первым. Теперь открой глаза и представь, что один из этих камней исчез. Вообрази сам процесс его исчезновения, то есть мысленно впиши это событие в действительное пространство. Посели его в своем сознании накрепко, как единственно возможное. Как реальность. А затем, не выпуская эту реальность из головы, как можно отчетливее произнеси свое слово-фокус.

Джон собрался с мыслями и, припомнив, как поступал в подобных случаях сам Нимрод, поставил ноги вместе, вытянул растопыренные руки чуть вперед примерно на уровне груди, словно вратарь, готовящийся отразить пенальти, и крикнул: — АППЕНДЭКТОМИЯ!

Прошло секунд десять… пятнадцать… ничего. Джон уже готовился принести извинения и сказать Нимроду: «Я же говорил, что ничего не получится», как вдруг двухметровой высоты глыба, выбранная им для исчезновения, завибрировала, и от нее отвалился кусочек. Небольшой такой, величиной с грецкий орех.

— Ух ты! — восхитился Джон. — Видели? Нет, вы видели? — Он истерически засмеялся. — У меня вышло. Ну хоть что-то да вышло!

— Для первой попытки неплохо, — согласился Нимрод. — Камень не исчез, но ты, безусловно, произвел на него впечатление. Филиппа, а ты попробуй тот, что лежит рядом. Который побольше. Мысленно соедини картинку исчезновения камня с тем, что ты видишь сейчас. Помни, что возможность исчезновения заложена в этом камне изначально. Вот он есть, и вот его нет. — Нимрод помолчал. — Как только будешь готова, то есть поймешь, что в рамки логики укладываются любые возможности, любое развитие событий, нажимай свою красную кнопку, то есть говори слово-фокус.

Не сводя глаз с камня, Филиппа подняла одну руку, точно балерина, другой сделала отмашку, точно регулировщик, и произнесла:

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!