Свет – Тьма - Елена С. Равинг Страница 32

Я брела по улице, ничего не замечая вокруг и думая лишь о том, что сказала мне мама. День сегодня выдался ясным, солнце припекало голову, а в воздухе кружились насекомые, иногда противно жужжа над самым ухом. Но от них я лишь вяло отмахивалась. Потом меня чуть не сбила машина. Я поняла это, когда рядом раздался визг тормозов, а из открытого окна в последнюю секунду обогнувшей меня чёрной «Короллы» посыпался отборный русский мат. Однако ни первое, ни второе не произвело на меня особого впечатления. Гораздо больше я испугалась, что водитель сейчас остановится и мне придётся как-то оправдываться перед ним за свою рассеянность. Или не оправдываться, а просто стоять и обтекать потоками нецензурной брани. На моё счастье он этого не сделал и продолжил нестись по улице с превышенной скоростью.

Дома я бросила отцу краткое «Привет» и, пройдя мимо без каких-либо объяснений, заперлась у себя в комнате.

Сперва я, как одержимая, рассматривала перед зеркалом отметину: тёрла, чесала, карябала и растягивала, в результате добившись лишь того, что к покрасневшей и расчёсанной коже стало невозможно прикоснуться. Затем я принялась вспоминать, когда могла получить этот шрам, но на ум приходил лишь один эпизод — появление красного ангела на Ваниной кухне. Я до сих пор сомневалась, произошло это во сне или в реальности, но именно с той ночи висок болел не переставая. Однако я была так погружена в переживания, что даже хобот у себя на лице вряд ли заметила бы. В душе теплилась надежда, что мама просто увидела мой шрам и потом придумала ахинею про Гавриила и оставленный им знак. Но то, что шрам имел форму креста, и то, что её рассказ слишком сильно пересекался с моими видениями, разрушало эту надежду на корню…

Мои размышления прервал Снежок. Он отчаянно заскулил и заскрёбся под дверью, требуя, чтобы я его впустила. Не хотелось возиться с надоедливым псом, но, когда я открыла шпингалет, чтобы на него накричать, пёс пулей влетел в комнату и забился под стул, испуганно посмотрев оттуда огромными глазищами.

—Ты чего?— спросила я, вмиг успокоившись.

И протянула руку, чтобы потрепать собаку по холке. Но, не дождавшись моего прикосновения, Снежок выскочил из своего убежища, с невозмутимым видом прыгнул на кровать и по-барски на ней растянулся.

—Глупое животное, ничего-то ты не понимаешь…— усмехнулась я, села рядом, погладила и почему-то обняла.

Я чувствовала себя очень плохо. В душе творилась полнейшая неразбериха, словно мир вокруг меня постепенно переворачивался с ног на голову. С тоской вспоминалось детское время, когда я ни о чём не знала и казалась себе почти счастливой. Правда, тогда маме приходилось в одиночку переносить свои кошмары, и мы все считали её сумасшедшей. Но что же изменилось теперь? Она, собственно, такой и осталась, просто я начала серьёзнее относиться к её словам. Я слушала её. Я хотела слушать её ещё и ещё. И я пыталась её понять, однако пока у меня ничего не получалось.

А может, на самом деле я не проваливалась в безумие? Может, и мама была вполне здорова? Ведь сегодня она вела себя совершенно нормально, как обычный человек, словно мы беседовали за чашкой чая на кухне, а не в палате психиатрической клиники. Может, мы просто чем-то отличались от остальных — повышенной внушаемостью, например? А основным злодеем и психом по совместительству в нашей истории был как раз тот седовласый старик — Елизар,— который нашёптывал и внушал маме свои идеи? Может, именно его следовало оградить от общества, и тогда мы, наконец, получили бы шанс жить нормальной жизнью?..

Я пыталась сопоставить обрывки информации, которые всё-таки просочились из маминых уст, и найти в них рациональное звено. Но ничего не клеилось. Какой-то змей, посланник, судьба, знак… Можно было предположить, что мама пересказывала текст апокалипсиса — именно для его изучения я и купила библию. Вот только я не помнила, чтобы в ней упоминалось о горящих демонах и зверо-монстрах, которые воевали вместе с ангелами в моих снах. Хотя теолог из меня был ещё тот…

Я поднялась с постели и достала из сумки книгу, преисполненная надеждой, что когда-нибудь, когда мне хватит терпения и времени её осилить, я смогу найти ответы на свои вопросы. Покрутила в руках, разглядывая рельефную обложку, а потом вдруг заметила, что между страницами было что-то зажато — что-то маленькое и тонкое. Я осторожно раскрыла библию и обнаружила серебряный крестик на длинной цепочке. Совсем крошечный, изящный, без завитков и, по сути, представлявший собой просто две перекладины. Когда-то давно я видела у мамы подобное украшение, так что, возможно, это был её крестик. И возможно, именно его она держала в руках, когда я вошла в палату. Вот только как он попал в недавно купленную книгу — я не понимала. Сумка всё время лежала на полу, и я точно помнила, что мама к ней даже не прикасалась.

И ещё вопрос — кто передал крестик маме, ведь подобные вещи в больнице были запрещены?

Может быть, папа?

Или странный старик Елизар?

Но тогда где он его взял?..

«НОВЫЙ ЗАВЕТ. Откровение святого Иоанна Богослова» — значилось на заложенной странице.

А дальше, как в знаменитом произведении литературы, становилось «Всё чудесатее и чудесатее»…

На страницах совершенно новой, только что купленной книги, в тексте, который оказался текстом апокалипсиса, кто-то красным фломастером подчеркнул строки. Кто и когда это сделал — я теперь не бралась даже гадать. Всё равно подобное занятие в моей ситуации было бесполезной тратой времени. Меня окружало слишком много странностей и загадок. Однако было ясно одно — меня к чему-то вели. И вели очень упорно.

Забывшись во времени, я погрузилась в чтение книги, и с каждым новым словом страх всё больше захватывал мою душу…

***

«И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; иСей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.

И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы…»

«И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.

И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.

И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нём всадник, имеющий меру в руке своей…»

«И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри.

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя «Смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.