Рожденная на рассвете - Кристина Девис Страница 32

Олианд отстранился.

— Тебе кто-нибудь объяснял, что для нас значит, что ты полукровка? — спросил он.

Она коротко усмехнулась.

— Никто мне ничего не говорит, если их этому ничего не обязывает.

— Зная твоего опекуна, я уверен, что он подумал, что так будет лучше. — Олианд прошелся по комнате, оправляя свободные рукава. — Мы можем поговорить позже. Прямо сейчас же, я хочу, чтобы ты остановила или отразила любую силу, которую я пошлю в твою сторону, на твоё усмотрение. Попытайся остановить ее, когда она нападет. Готова?

Сила Олианда вспыхнула в воздухе перед ним, чистое пламя ночного неба, направленное прямо на нее. Она спрыгнула со своего места, чтобы избежать первого выстрела, и перекатилась, чтобы уклониться от второго. Первый выстрел попал в стул, на котором она сидела, а второй врезался в каменную стену позади нее.

— Не убегай от неё! — проворчал расстроенный Олианд. — Борись с ней!

Следуя указанию, Нева проигнорировала инстинктивное бегство и повернулась лицом к огню. Она набросилась со всей своей силой, останавливая вспышки, которые бросал в нее Олианд. Он переключился с одиночных, больших очередей на более мелкие, точечные атаки, но она справилась с ними с относительной легкостью. Примерно через полчаса после того, как Олианд начал проверять ее защиту, его пламя было в два раза больше ее тела и она обнаружила, что может лучше контролировать его, если целиться рукой. Олианд велел ей погасить пламя или отвести его в сторону. Она подняла несколько щитов, но ей было легче подавить его силу и приказать ей перестать быть такой, какой была у хиланов в середине ее огненного ритуала.

Старик тяжело дышал, и маленькие капельки пота стекали по его лбу, прежде чем он объявил перерыв в их сеансе. Нева лишь слегка запыхалась, как будто она мчалась наперегонки со своими двоюродными братьями к ларьку с лакрицей. Они с Олиандом сидели за столом в углу комнаты и пили из одного кувшина воду.

— Итак, что значит, что я полукровка? — спросила она, воспользовавшись тишиной.

— Ах, это. Я полагаю, тебе следует знать. Ты, должно быть, не слышала о кардинальных табу. Тех, кто их нарушает, обычно или казнят, или отлучают от кланов, — деловито произнес Олианд, — и один из них — это оставить нашего создателя. Второй — отрезание чужих рогов без осуждения. Последний — смешивание нашей крови с кровью любых других народов, особенно более слабой расы, такой как люди. Те, кто это делает и продукты их спаривания, являются теми символами, которые больше всего ненавидит наш закон.

— Значит, моя мать… — Нева замолчала. Монажи, должно быть, была очень храброй, чтобы предаться любви с её отцом.

— Ах, твоя мать, — задумчиво произнес Олианд, — умна, но не слишком мудра, как по мне. Она отказалась от здравого смысла, когда сошлась с человеком. Тебе повезло, что ты воспользовалась Правилом Рианжи и выиграла свой килстрок.

— Вы знали мою мать? — спросила Нева. — Какой она была, когда жила здесь?

— Конечно я знал твою мать, — сказал Олианд. — Монажи знали все. Она была исключительной колдуньей и противницей нашей уважаемой донажи до того, как та пришла к власти.

Нева с трудом сглотнула, вспомнив предупреждение Миланда о том, что нужно расплачиваться за грехи своих родителей. Она не осознавала опасности по прибытии. Перешептывания в зале в ночь килстрока теперь приобрели больше смысла. Но почему Астианд солгал о том, что не знал мать Невы? Что он скрывал?

— Хватит разговоров, — объявил Олианд, — время проверить твои атаки.