В интересах государства-1. Дакия - Алекс Хай Страница 32

— Михаил Александрович? — переспросил после долгого молчания майор-юстициар. — Вы точно в порядке? Быть может, вы все же пострадали при нападении? Если так, то я немедленно приглашу к вам врачей.

Наигранно взволнованный тон Флорина Василеу меня не обманул. Черта с два он теперь от меня отцепится, да и вся его забота — напускная.

Что, что, черт возьми случилось, что моя легенда развалилась от первой проверки пограничниками? Вальтер Макарович, ну е мое! Как можно было позволить своим сотрудникам сработать настолько криво?

Что ж, теперь спасение утопающих в руках самих утопающих. А вариантов у меня было немного. Я тряхнул головой и постарался принять максимально ошарашенный вид.

— Нет-нет, я правда в норме, благодарю. Помощь докторов не требуется — одаренные быстрее восстанавливаются. Просто сегодня был очень длинный день, и меня шокировало ваше заявление, господин Василеу. Вы утверждаете, что я… мертв?

Губы румынского юстициара тронуло подобие печальной улыбки.

— Боюсь, это утверждаю не я, а выписка из базы. Дакия и Объединенная Империя обмениваются данными для ужесточения контроля при переходе границ. Сами понимаете, времена неспокойные… Мы всегда пробиваем по базам документы пассажиров. От и сейчас обратились к базе, и вот что увидели, — он развернул бумаги и придвинул ко мне.

Я скользнул взглядом по распечаткам. Все было на греческом — насколько я понял, в Дакии он был своего рода универсальным языком общения, и все же офицерские чины здесь довольно неплохо говорили по-русски.

Информации было немного, да и фотография отсутствовала. Но дата рождения и правда совпадала. Репнин Михаил Александрович, родился в Москве…

Ага, вот оно!

— Господин Василеу, боюсь, вы нашли информацию не обо мне, — я зацепился за слабый шанс сбить погранца с толку. — Я родился не в Москве, а в Тульской губернии. Это недалеко от Москвы, примерно в ста километрах. Ныне я действительно проживаю в Москве, поскольку прохожу там обучение. И все же, боюсь, данные не мои.

Я старался говорить убедительно и спокойно, с достоинством, присущим одаренному и аристократу. Хотя поджилки тряслись, да и под ложечкой сосало. Я сейчас ходил по охрененно тонкому льду и был уверен, что Денисова и Грасс так же раскалывали в соседних помещениях. Разве что Аньке проще — у нее документы были самыми что ни на есть настоящими. Но она все еще могла нас сдать.

Майор-юстициар озадаченно уставился на бумаги.

— Но ведь, ваше благородие… Хотя погодите…

— В чем дело?

— Есть ли у вас при себе внутренний паспорт? По правилам вы обязаны путешествовать с международным, я это понимаю. Возможно, имела место путаница в базах. Но вы нас очень обяжете, если предоставите внутренний документ. Мы подадим запрос на сверку и все выясним.

Я лишь пожал плечами.

— Боюсь, это невозможно. Если я вообще взял его с собой, то он остался в моих вещах в поезде. Когда меня забирали в Фокшаны, то пообещали вернуть сравнительно быстро. Я ничего не брал с собой.

Василеу рассеянно кивнул.

— Да, верно. Кроме того, поскольку имело место применение газа, то все вагоны и вещи будут подвержены дезинфекции на случай, если вредоносные вещества останутся на поверхностях… Ох, Михаил Александрович, раз происходит подобная ситуация, боюсь, мы будем вынуждены просить вас задержаться.

Перевожу на русский: “черта с два мы тебя куда-нибудь отпустим”.

Думай, что можно сделать, Миха. Думай! Силу и ментальные практики применять нельзя, с друзьями не связаться. Но нужно сохранить лицо и легенду. Дух брата не просто так предупреждал меня не верить дакийцам. Это тоже следовало учитывать.

Я не думал, что конкретно этот Василеу имел на меня личные виды — нет, мужик просто старался хорошо делать свою работу. Но теперь нужно было как-то выкручиваться.

Впрочем, была у меня одна идея — раз уж вылезла проблема с документами, то быстро и без вмешательства империи вряд ли обойдется. Если проволочек избежать не удалось, значит, я сделаю так, чтобы они стали максимально неудобными для самих дакийцев.

Извините, господа, ничего личного…

— Разумеется, господин Василеу, — улыбнулся я. — Прекрасно понимаю, что вопрос серьезный. Однако, насколько я помню, как аристократ и одаренный, я вправе воспользоваться привилегией связи с дипломатической миссией.

По лицу майора-юстициара пробежала тень.

— Это так, — сухо сказал он.

— В таком случае я прошу вас связаться с представительством империи. Я готов оказать вам любое содействие и поддержку, готов объяснить причины применения Благодати и дать свидетельские показания о нападении на экспресс. Однако считаю правильным предупредить свою родную страну о случившемся и моей роли в этих событиях. Полагаю, это будет справедливо.