Мама для Совенка - Екатерина Боброва Страница 32

— Ни черта вы не понимаете, — Юля поставила перед мужчиной кружку, запрещая себе вылить ее на голову гостя, — впрочем, я тоже. Как возможно, что я — долбанный маг огня?!

Как будто ей мало быть ассарой? К черту магию. Туда же магов, оккупировавших ее кухню.

— Магия — благо, — не одобрил ее эпитета Третий. Кофе, однако, взял, сделал глоток, блаженно зажмурился и вынес вердикт: — Вкусно.

Фильярг что-то заподозрил. Перехватил кружку у кузена, осторожно попробовал и возмущенно округлил глаза:

— Вы на самом деле пытались меня отравить?

Юля пренебрежительно фыркнула — это же надо было принять классический эспрессо, пусть и двойной, за яд? Неужели был опыт? И мысль вернуться в чужой мир приобрела горький аромат миндаля.

— Что, братец, тебе здесь не рады? — усмехнулся Третий, явно наслаждаясь ситуацией. — Боюсь, нам тоже. Только, госпожа ассара, вам придется смириться с нашим присутствием. Видите ли, Альгар — это семейное, и нам не хотелось бы посвящать в проблему вашей иномирности кого-то еще. Учить будем сами. Хотя бы на начальном этапе, до академии.

Другими словами: клевать вас будут за иномирность, госпожа ассара, регулярно и чувствительно. А уж если совсем до смерти заклевывать станут, мы, конечно, вмешаемся. Ну и учить будем, дабы можно было отмахаться до подхода тяжелой кавалерии.

И на душе сразу сделалось тоскливо, еще и пернатые из высшего общества вспомнились. Юля прям пятой точкой ощутила, что клювы из железа будут. И нет спины, за которой отсидеться можно, потому как ассара — это передовая между Совенком и остальным миром. И если припрет — она за детя горло порвет. Впрочем, Четвертый свою защиту не снимал, так что пока она его не довела до белого каления — можно дышать ровно и ходить без оглядки.

Но если задуматься — любопытный расклад выходит. Слабый наследник, без матери, с непонятным наставником, который то ли сам, то ли попросили, еще больше ослабил Шестого. А ведь наверняка были те, кто желал бы выкинуть мальца из дворца. Юля могла бы поспорить — хоть на кофе, что у его величества все невесты в списке согласованы на годы вперед. Лучшие из лучших, сильнейшие из сильнейших и так далее. Да только Шестая весь список нарушила, когда король — каким только местом думал — протащил ее в жены. Получается, мать Совенка подвинула чью-то дочь. Седьмая вон как злилась, когда ее сместили на один пункт, а ведь была та, кого выкинули совсем. «Прости, дочь, ты больше не королевская невеста». Вот уж затаила злобу, так затаила. И если Совенка сейчас вышвырнуть из дворца, то бывшая восьмая вернет свою позицию. И Юля поставила себе мысленную пометку разузнать все о вычеркнутой невесте. Врага, как говорится, лучше знать. Если не в лицо, то по досье или слухам.

Остался еще невыясненным вопрос — зачем братьям так сильно радеть за Аля? Вон как вцепились в ассару — из кухни не выгнать. Не хочется ждать рождения еще одного наследника? И тридцать лет до его совершеннолетия? Эдак до трона можно и не дожить.

— Какая честь, — скривилась девушка. — И вы не ответили на мой вопрос: КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?

Третий осуждающе — орать он предпочитал сам — покачал головой. Кайлес же со словами:

— Отрезать вам кусочек? — подвинул к девушке торт, отвлекая.

Торт выглядел соблазнительно, нервы обиженно намекнули, что если не мартини, то хоть вкусняшка им положена, иначе они за себя не ручаются, и Юля поставила чай. Подумала и сделала-таки капучино для Фильярга, чтобы царственный таракан не обвинял ее в отравлении.

Внутри что-то потянуло, схватило за шкирку — мысленно, конечно, — и поволокло в гостиную. Юля приоткрыла дверь, прошла в комнату, подняла выпавший из детской руки пульт, выключила телевизор, достала плед и укрыла Совенка.

Смотреть на того, кто тобой управляет, было странно и пугающе. Она сама посадила ребенка на шею — это правда. Как и то, что любовь к Совенку стала причиной формирования связи ассара-подопечный, а не наоборот. Без любви ничего бы не сложилось, хоть обмагичься. А еще правда заключалась в том, что прогони малыша — и он умрет или будет глубоко несчастен. Да и выбирать, куда им идти вдвоем — ей и только ей.

Но как же страшно брать на себя ответственность за Шестого!

Поцеловала в лобик, вздохнула и пошла к трем высочествам. Как раз кофе доварился, осталось только молоко взбить.

Ее возвращение встретили понимающими взглядами, а Четвертый решил продолжить информационную обработку.

— Как я говорил, ассар — идеальный наставник, — в голосе Фильярга слышалась благодарность, он сразу понял для кого готовится еще один кофе. — Первые полгода — период сближения. Вы начнете улавливать эмоции подопечного, он — ваши. Не все подряд — только сильные. Будете чувствовать его потребности. Сможете влиять, брать на себя часть боли. Смягчать.

Его высочество замолчал, нахмурился, потом признался:

— Простите, Юля, мне сложно объяснить то, что я и сам не до конца понимаю. Думаю, вы со временем во всем разберетесь. Ваша интуиция станет лучшим помощником. Что касается магии… Как вы понимаете, невозможно научить тому, чего не знаешь сам. В истории есть упоминание о том, как ассар обрел талант к рисованию, когда его подопечный оказался художником. Но чаще всего меняется вектор магии. Ваш случай, гм, сложнее.

Юля и сама понимала, что сложнее. С нуля взрослую тетю… Ох и намучаются высочества. Они еще не поняли, на что подписались.

— Но мы справимся, — проявил оптимизм Фильярг, — и, опережая ваш вопрос, чем ближе совершеннолетие, тем слабее связь. Когда Альгар вырастет, ваше влияние ослабнет до минимума. Вот и все, — его высочество развел руки, показывая, что тузов в рукавах не спрятал и выложил все, как на духу.

Юля сделала вид, что поверила. Поставила перед Четвертым кофе. Налила себе чай, достала тарелки, ложки, доверила кузену порезать торт. Некоторое время на кухне стояла тишина. Высочества вкушали иномирный десерт, Юля заедала стресс. Первый кусочек, который она по привычке попросила — вот совсем небольшой — незаметно исчез с тарелки. На языке осталась тягучая сладость, нервы требовали еще, и она потянулась за добавкой.

— Все хорошо и понятно, — проговорила, накладывая себе торт. Подумала, отложила один кусочек для Совенка, а остаток разделила на три части. Уж больно хищно взирали на торт мужчины. Собрались сладкоежки…

— Но у меня работа, семья. Я не могу все бросить в один момент. Какие будут предложения?

Это она еще об оплате не заикалась, а ведь тамошними тугриками за квартиру не заплатишь и хлеб на них не купишь.

Кузен их высочеств отодвинул от себя тарелку, покаянно вздохнул и проговорил:

— Юлия Андреевна, я хотел извиниться, у меня и в мыслях не было вас обидеть, только помочь. Просто ваша знакомая, Лидия Сергеевна, оказалась столь разговорчивой особой, что мне было неловко ее прерывать.

Юля стиснула зубы, выругавшись про себя. «Повезло» нарваться именно на Лидию Сергеевну. Соседка по лестничной площадке была прекрасной женщиной и сильно помогла им, когда мама болела, но с возрастом страсть к разговорам приобрела пугающие размеры, и сейчас старушка легко могла заткнуть за пояс любого блогера. Вопрос — ответ, вопрос — ответ и все в форме монолога. Останавливало ее речь только бегство собеседника. Обычно это выглядело так: