Проклятые доспехи - Михаил Ежов Страница 32

Каорл разрезал верёвки, освободив Шолли-Строма, и тот с наслаждением потянулся и потёр запястья.

— Спасибо, дружище, — сказал он. — И всем вам, доблестные воины. Теперь моя жизнь принадлежит вам.

— Это слишком щедро, — заметил Каорл.

— Вовсе нет. Вы спасли меня, и теперь, по закону моего народа, я должен служить вам.

— Нам этого не требуется, — уверил его Каорл.

— Вы сомневаетесь в том, что я хороший воин? — нахмурился Шолли-Стром.

— Ни в коей мере, приятель. — Каорл примирительно поднял руку. — Мне лично твоя жизнь без надобности, но, может быть, кто-нибудь из парней захочет, чтобы ты охранял его, — он вопросительно взглянул на своих товарищей.

Шолли-Стром тоже обвёл их требовательным взглядом, задержавшись глазами на Сенегарде — уж больно необычной показалась ему его внешность.

— Я принимаю твой дар, — сказал эльф. — Можешь служить мне, если хочешь.

— Благодарю, господин. — Шолли-Стром мгновенно опустился на одно колено и склонил голову. — Клянусь служить тебе, не щадя собственной жизни. Приказывай.

— Для начала скажи, уверен ли ты в обвинениях, которые предъявил этому человеку? — Сенегард указал на Модеграна. Тот съёжился и в страхе взглянул сначала на эльфа, а затем на присягнувшего ему воина.

— Как в себе, — отозвался Шолли-Стром.

— Какое наказание предусматривается в Кальдороне за преступление, которое он совершил?

— Разумеется, смерть.

— Это неправда! — завопил Модегран. — Он врёт! Всего лишь денежный штраф…

— Смерть! — мрачно перебил его Каорл. — Воин прав, а ты лжёшь.

Старик затравленно огляделся. На мгновение в его голове, похоже, мелькнула мысль бежать, но он сразу понял, что деться в пустыне некуда.

— Тогда приведи приговор в исполнение, Шолли-Стром, — проговорил Сенегард ровным голосом.

Охранники переглянулись, но ничего не сказали.

— Да, господин. — Шолли-Стром не смог сдержать довольной улыбки. — Но у меня нет оружия.

— В том фургоне его довольно, — сказал Сенегард, указывая на одну из повозок.

Шолли-Стром откинул полог, позвенел оружием и выбрал секиру с лезвием в виде полумесяца и острым противовесом. По ней шла серебряная насечка, а рукоять была сделана из стали и обмотана дорогой кожей аллигатора.

— Всё это принадлежит Просидэру, — напомнил Каорл, наблюдая за действиями Шолли-Строма.

Сенегард промолчал. Охранник нахмурился, но, решив, что спор может окончиться не очень удачно для него и его людей, решил ничего не говорить.

Шолли-Стром взвесил секиру на ладони, подбросил, поймал, крутанул и довольно крякнул.

— Почти как моя была, — сказал он, проводя большим пальцем по лезвию. — Подточить только надо.

— Тебе больше ничего не нужно? — спросил Сенегард.

— Чтобы снести голову этому ублюдку? — уточнил Шолли-Стром.

— Вообще. Из оружия.

— Ну, я бы, пожалуй, взял ещё вот этот нож, — баргустанец выудил из груды железа слегка изогнутый кинжал с лезвием дюймов пятнадцать длиной с богато украшенной рукоятью в кожаных тиснёных ножнах.

Сенегард кивнул, и Шолли-Стром тут же пристегнул его к поясу.

— Теперь заканчивай дело, — сказал Сенегард.

Модегран, не будучи в силах поверить в происходящее, упал на колени и разрыдался. Он схватил тощими руками Сенегарда за ноги, но тот молча отодвинулся. Старик переводил взгляд с одного лица на другое, но все хранили презрительное молчание.

Шолли-Стром подошёл к предателю и одной рукой пригнул ему голову к самому песку, а другой занёс секиру. Мгновение — и стальной полумесяц сверкнул в лучах солнца, с хрустом вошёл в шею Модеграна и едва шаркнул по песку. Обезглавленное тело повалилось на бок, а Шолли-Стром отступил, чтобы не запачкаться в крови. Удовлетворённо улыбнувшись, он вытер секиру о край одежды убитого и заткнул её за пояс.

— Теперь мы можем приниматься за дело? — спросил Каорл, переведя дух. Вид казни был всё же неприятен ему.

— Разумеется, — отозвался эльф. — Мы ведь за этим сюда приехали.

— Мне тоже так кажется, — обронил Каорл.

Через некоторое время они пригнали повозки кочевников туда, где их ожидал караван.

— Что-то вы долго, — сказал им Просидэр. — Я уже собирался послать за вами другой отряд.

— Возникло одно непредвиденное дело, — сказал Каорл. — Обнаружился пленник.

— Этот? — купец с интересом воззрился на Шолли-Строма. — Теперь он больше похож на свободного. И даже вооружён.

— Это оружие отобрали у него кочевники, когда захватили, — сказал Сенегард невозмутимо.

— Тогда оно, разумеется, принадлежит ему, — кивнул Просидэр и откинул полог первого фургона. — а всё остальное — мне.

Купец внимательно осмотрел добычу, отобрал восемь самых ценных вещей, а остальное роздал охранникам в виде поощрения за проявленную доблесть при схватке с кочевниками. Каждому что-то досталось. Сенегард взял кусок хорошо выделанной кожи и подарил Шолли-Строму.

— За что, господин? — удивился тот. — Я ещё ничего не сделал.

— Теперь сделаешь, — ответил Сенегард. — Чехол для своей секиры.

— О, спасибо, господин! И за неё, кстати, тоже. Этот скряга, который ведёт ваш караван, наверняка пожалел бы её для меня.

— Вряд ли. Его больше интересует золото, чем сталь.

— Ну, она могла бы понравиться кому-нибудь из воинов.

— Мало кто на юге умеет с ней обращаться.

Шолли-Стром просиял.

— Ты знаешь толк в оружии, господин, — сказал он с поклоном.

— Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, — проговорил Сенегард. До этого он успел лишь переброситься с ними парой слов, и теперь они стояли неподалёку, ожидая, когда эльф объяснит им все произошедшее.

— Как прикажешь, господин, — отозвался Шолли- Стром.

Сенегард подвёл его к Ринии, Хемиле и Орманару и представил. Баргустанец приветливо раскланялся со всеми.

— Не пойму, как вы умудрились так быстро подружиться, — прямо заявила Риния, оглядывая могучую фигуру Шолли-Строма.

— Ваш друг спас мне жизнь, и теперь, по закону моего народа, моя принадлежит ему, — объяснил баргустанец с готовностью. Он явно наслаждался своей ролью личного телохранителя. — Пока я не верну ему долг, разумеется, — добавил он.

— Ну, тогда тебе долго придётся ждать, — заметила Хемила.

— Почему, прекрасная дева?

— Сенегард прекрасно может сам о себе позаботится.

Неожиданно Шолли-Стром повернулся к эльфу, преклонил колено и благоговейно произнёс: