Невеста не по сценарию - Ольга Островская Страница 32

Никогда не думал что моё драконье сердце может так болеть. Кажется, будто ледяное пламя пробралось мне в самую душу, выжигая дотла. Как эта девочка смогла так прорасти в мои мысли, в саму мою сущность, став неотделимой частью? Когда успела? Каждая минута рядом с ней меня словно новой цепью притягивала к моей кудряшке. Разве так бывает? Разве можем мы так любить? Так, словно без неё единственной солнце не светит.

И Ася ведь действительно ничего такого не делала. Не соблазняла, не кокетничала, не бросала призывных томных взглядов. Мне хватило просто того, что она, вот такая, невыразимо милая, нежная, красивая, как рассвет над морем, существует. Ходит рядом со своим планшетом, хмурит порой медные брови, улыбается и шутит, а в следующий миг вся такая деловая командует окружающими с невозмутимым видом. А я кроме неё и не видел больше никого. Моя. Моя Ася. И не любит! Друг я для неё!!! Замечательный!!! Дурак!!! Зачем полез? Рано. Надо было подождать, приручить больше. Чтобы полюбила, как я её. Не чувствовал бы себя сейчас, словно мне дыру в груди кто-то сделал.

Моя жестокая девочка убежала к себе, не оглядываясь, как только я принёс её к балкону. А мне позарез нужно выплеснуть то безумие, что скрутило кишки изнутри, угрожая свести с ума. Инстинкты ревут, круша здравый смысл. Моя!!! Не отпущу!!! Не отдам!!! Не сдамся!!! Пусть не любит пока. Пусть!!! Завоюю! Украду, если надо! Приручу! Найду способ, даже если убежит. Но ведь не убежит. А у меня будет время. Разобраться. Найти решение.

В несколько взмахов крыльев уношусь прочь в море, пока не вижу маленький островок. Чувствую как разрывает горло от холодного, рвущегося наружу пламени, как клокочет оно в середине, все наращивая и наращивая ледяную мощь. Выдыхаю с рёвом мощный поток морозного воздуха, ощущая на губах изморозь и наблюдая, как вырастают ледяные глыбы. Огромные и незыблемые. В этих айсбергах сейчас вся моя боль, вся моя ярость, вся моя злость. Я хочу крушить, ломать, стирать с лица земли все на своем пути. Теперь, отчасти, становятся понятны человеческие сказки о драконах, которые жгли села. Я бы тоже жег. Превращаюсь в человеческую ипостась и кидаюсь с кулаками на ледяную гряду, не обращая внимания на кровь от разбитых костяшек, которая причудливым узором стекает по снежному полотну. Удар. Еще один. Правой-левой, правой-левой. Механические точные движения не дают задумываться, позволяют выкинуть из головы все мысли. Молча считаю, не допуская лишних воспоминаний. Раз-два, раз-два. Кулаки работают на износ, вокруг разлетаются белым крошевом осколки. Останавливаюсь лишь тогда, когда от огромных глыб ничего почти не остается. Поднимаю вверх голову, различая в предрассветном сероватом небе бледную, почти исчезнувшую луну и кричу, срывая голос. Мой крик похож на отчаянный рык, загнанного в ловушку зверя. Но он помогает. Очищает душу, освобождает разум. И я наконец, начинаю мыслить здраво. Решимости добиться Аси это отнюдь не уменьшает, но теперь я уже хоть могу не опасаться, что поддамся инстинктам и ворвусь к ней, чтобы унести куда-то прочь, спрятав, как самое бесценное сокровище.

Перед мысленным взором всплывает её образ. Бледное личико, полные слёз глаза. И эти слова: “А я тебя… не люблю.”

Отчего же тогда плакала, если не любит? Отчего называла жестоким? Сбежать хотела. Пожалела? Или соврала? Мои ладони еще помнят нежное тепло её тела, даже ледяная крошка не может стереть это покалывание в подушечках пальцев. А на губах по прежнему её вкус. Так сладко было пить её дыхание. И чувствовать, как льнёт она ко мне с тихими стонами. Друг? Ну нет! Стоит лишь вспомнить её пряно-сладкий аромат. И потерянный взгляд с чувственной поволокой. Какой к бахчелику друг?!! Или я полный дурак, ничего не понимающий в женских реакциях, или Кудряшка меня обманывает.

Гадать зачем не приходится. Я уже достаточно хорошо изучил свою Асю, чтобы понимать, насколько она ответственная, умная, самоотверженная… Такая не сможет поставить на кон чужое благополучие в угоду собственным чувствам. Да она и сама всё озвучила, когда перечислила все причины, по которым, как ей кажется, мы не можем быть вместе. И может это я себя обманываю, но мне сейчас отчаянно хочется верить, что я правильно всё понимаю, иначе просто сойду с ума. Мне жизненно необходимо иметь эту надежду, видеть перед собой цель, чтобы не сорваться. Я верю, чувствую, что моя Кудряшка ко мне глубоко неравнодушна. Возможно, не любит меня так, как я её, но точно не относится просто, как к другу. А значит, у меня есть время. Она останется, чтобы довести до конца это отбор. Как бы мне не был ненавистен этот фарс с Невестами, придётся переступить через себя и немного потерпеть. И пока он длится, найти выход. Найти способ нам быть вместе.

Скоро солнце поднимется, надо лететь домой и хоть немного поспать. А утром, на более свежую голову прикинуть, что же мне делать и как действовать. Одно знаю точно. От Аси не откажусь ни за что. Чувствую, что сдохну без неё.

Оборачиваться почти больно. Увидеть бы её. Может тогда станет легче дышать. Но и тревожить лишний раз не хочется. Отталкиваюсь ногами и взмываю в небо. Уставшие крылья делают тяжелые взмахи, чувствую себя выжатым и опустошенным. Приняв правильное решение, я уже не собираюсь сворачивать с выбранного пути, а для воплощения своего, пока еще, смутного плана требуется отдохнуть. Занимается рассвет, окрашивая морской горизонт в яркий малиновый цвет. Времени на сон почти не остается, но я не могу сдержаться. Сделав крутой вираж, пролетаю совсем близко от Асиного балкона. Инстинкты требуют хотя бы на минуту, хотя бы издалека увидеть ее, убедиться, что моё сокровище на месте, что Кудряшка не сбежала от меня в свой мир.

Двери открыты. Легкий освежающий бриз колышет прозрачные тюли на окнах. Они, словно, призывают меня войти, и я подчиняюсь их ненавязчивому приглашению. Превращаюсь, едва коснувшись ногами пола и тихо переступаю порог. В комнате тишина. Моя девочка спит. Я ясно вижу ее в рассветных лучах восходящего солнца. Маленькая фигурка скрутилась в клубочек, под легкой простыней. Рыжие кудряшки разметались по подушке. Кулачек покоится под щечкой, совсем как у ребенка, а веки со слипшимися от слез ресничками покраснели и припухли. Моя малышка плакала. Сердце болезненно сжимается от жалости и понимания, что стало тому причиной. Протягиваю руку и убираю прилипший локон со щеки, мягко поглаживая теплую нежную кожу.

— Я люблю тебя, Кудряшка, — едва слышно, одними губами шепчу я.

— Я люблю тебя, Крэс, — срывается с её губ, как выдох, и это едва не ставит меня на колени.

Не знаю, где находятся во мне силы сдержать безумную потребность прижать её к себе, сцеловывая эти слёзы, утешая её боль. Нельзя сейчас. Нельзя. Она не примет. Но горькое счастье распирает изнутри. Любит! Любит! Любит! Несносная девчонка, всю душу из меня вынула. Бессовестная. Залюблю, зацелую, никому не отдам. И пусть придётся подождать. Мне хватит терпения. Сначала я должен найти решение, устранить пропасть между нами. А пока приходится, сцепив зубы, заставлять себя уйти от той, что украла драконье сердце.