Морской демон - Вирджиния Кантра Страница 31

— Я хочу домой, — хрипло прошептала Реджина.

Тепло проникало в нее от бутылок с горячей водой, которыми она была обложена, вливалось через иголку капельницы на руке. Но ей все еще было холодно. Холодным было все, кроме ее горла. Оно просто горело. Ей отчаянно хотелось снова почувствовать себя нормальной. И чтобы все остальное тоже было нормально.

— Не говори глупостей! — фыркнула Антония. У матери был своеобразный способ выражать свою заботу о ней.

Пальцы Ника напряглись. Сквозь металлические прутья с другой стороны больничной койки он сжимал ее забинтованную руку так, словно не собирался никогда отпускать. Реджина понимала, что он сейчас чувствует. Она пошевелила пальцами и пощекотала его ладошку. Его пожатие ослабело, искаженное страданием лицо стало мягче.

Донна Тома подоткнула одеяло под ноги Реджины.

— Собственно говоря, через пару часов я могу ее отпустить. Я не вижу причин, почему нам всем сегодня вечером не отправиться по домам, при условии, что ей будут обеспечены возможность хорошенько отдохнуть и обильное горячее питье.

— Я умею делать чай! — с готовностью вызвался Ник.

Реджина улыбнулась. Любовь к сыну переполняла ее. Казалось, она может разорвать ее сердце.

— Ты сегодня ночуешь у Трухильо, — строго сказала бабушка.

Сердце Реджины оборвалось.

Как и Ника, судя по выражению его лица. Он еще крепче сжал ее руку.

— Только не сегодня, — сказала Реджина.

Прошлой ночью Ник проснулся перед телевизором и обнаружил, что ее нет. Сегодня ему необходимо было спать в своей кровати, зная, что в соседней комнате находится его мама, целая и невредимая.

— Я уже договорилась с Брендой Трухильо, — сказала Антония. — Все устроено. Она покормит мальчишек ужином.

— Ужин — это хорошо, — сказала Реджина. — Но Нику сегодня просто необходимо быть дома.

Им обоим необходимо быть дома. Вместе. Ее взгляд встретился с глазами матери.

— Ладно, — сказала Антония. — Думаю, я смогу побыть с ним, пока ты из всего этого не выберешься.

Напряженные плечи Ника дрогнули.

— Спасибо, мама.

Губы Антонии дрожали. Нахмурившись, она попыталась скрыть это. Ее лицо сейчас напоминало деревянную маску — с глубоко прорезанными линиями, с темными опустошенными глазами.

— Я все равно собиралась провести эту ночь в ресторане, чтобы прибрать там.

Реджина вдруг поняла, что и для нее это было тяжелым испытанием. И она пыталась лучшим, с ее точки зрения, способом восстановить ресторан и их старую жизнь, чтобы все у них снова было хорошо.

К ее глазам подступили слезы. Она несколько раз моргнула и перевела взгляд на потолок, на покрытую пятнами звукоизолирующую плитку. Она не хотела, чтобы Ник видел, как она плачет.

Антония похлопала ее по руке.

— Не волнуйся. Они уже арестовали того парня. Иерихона.

— Где…

Горло у Реджины болело, и она не смогла договорить. Но Антония поняла ее.

— Ты в больнице в Рокпорте. Калеб ожидает снаружи, чтобы взять у тебя показания.

Реджина сделала болезненный глоток. Калеб. Разумеется. Он ведь шеф полиции. Она подумала, что все это ей только приснилось. Она, должно быть, просто вообразила…

— Тебе не нужно встречаться с ним прямо сейчас, — возразила Донна Тома. — Тебе не нужно встречаться ни с одним из них, пока ты не будешь к этому готова.

Ни с одним из них?

Сердце Реджины учащенно забилось.

— Дилан? — прохрипела она.

Донна оторвалась от монитора и взглянула на нее.

— Он не выходит из комнаты ожидания с того момента, как тебя привезли сюда.

Реджина открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

— Он спас тебя, — сказал Ник.

Глубокий голос Дилана в темноте.

— Все в порядке.

Вода, которая журчала, бурлила и пенилась вокруг нее, и ее скрюченные, сведенные судорогой пальцы.

— Тебе необходимо держаться за меня, — сказал он. — Держись.

А потом он превратился в гигантского котика… Реджина закрыла глаза. Ей было и холодно, и жарко одновременно.

— С тобой все в порядке? — спросила Донна.

Он тоже так говорил. Или, может быть, она это выдумала, как выдумала и все остальное?

Реджина облизала губы и под одеялом протянула руку к животу.

— Все хорошо, — хрипло ответила она.

С ней все было хорошо. И вообще все было хорошо, если не считать постоянной боли в горле, ноющих пальцев ног и паники, нарастающей где-то на краю сознания.

Антония ушла, чтобы отвести Ника на ужин к Трухильо, пообещав, что позже заберет его и уложит спать дома.

Короткие объятия и новые заверения: «Я в порядке. Я люблю тебя. Я скоро буду дома».

Реджина в изнеможении откинулась на подушку. Одной рукой она гладила одежду, которую принесла мать: черные спортивные брюки, майка на лямках, куртка с капюшоном. Ей необходимо одеться. Вот сейчас, через минутку. Всего… одну… минутку…

Она заснула.

Вернулась Донна с инструкциями для Реджины после выписки и что-то нацарапала в ее медицинской карточке.

— Я хочу, чтобы завтра ты появилась здесь. Мы возьмем еще несколько анализов.

Реджина с большим трудом села. Ей не хотелось больше никаких анализов. Она хотела домой, назад, к своим повседневным заботам, к своей настоящей жизни, где Ник постоянно бегает вверх и вниз по лестнице, а мать выводит ее из себя в кухне.

— А нельзя… обойтись без всего этого?

— Боюсь, что нет. Препараты, которые тебе ввели, влияют на уровень гормонов. — Голос доктора звучал отрывисто и профессионально, но в глазах читалось сочувствие. — Хотя, если ты захочешь завтра утром пройти тест на беременность дома, результаты тоже будут абсолютно точными.

У Реджины болезненно перехватило дыхание. Тест на беременность. Донна знала. Дилан знал.

— Я не… — сказала она ему тогда. — Ребенок.

Реальность ломала ее тщательно выстроенный обман. Ничего уже больше никогда не будет нормально.

Реджина прихрамывая вошла в комнату ожидания, опираясь на руку Донны и сжимая пластиковый пакет с одеждой, в которой попала сюда.

В дверях она резко остановилась. Они оба были здесь и ожидали ее: Калеб, в форме, с задумчивым и настороженным выражением лица, и…

Дилан.

Ее сердце гулко забилось. Он был выше брата, более смуглым, более худым. И казался моложе. Если только не смотреть ему в глаза… Его глаза были абсолютно черными и опасными.