Сезон колдовства - Константин Кузнецов Страница 31

Двуголовая восприняла эту новость довольно спокойно. Еще раз высунула свой змеиный язык и легко запрыгнула внутрь. Вскоре из недр чемодана послышалась скрипучая дорожная песня.

Эл захлопнул крышку и проделал ножом пару дырок, чтобы исчадие смогло получать хоть какой-то воздух.

— Вот так-то лучше, — крякнул почтарь. — А вас, господин перегрин, попрошу к нам на помост. Так сказать, в первый ряд. В плату за поездку, пожалуй, включу пару ваших удивительных историй о жутких ведьмах и небесных колесницах, на которых вы скатываетесь среди рваных облаков.

***

Время удивительная вещь. Вначале оно окрыляет тебя, демонстрируя все прелести удивительной жизни, а затем начинает потихонечку, перышко за перышком, возвращать на землю. И так пока тяжесть лет не заставит больно шмякнуться. В моем случае, это должно было произойти еще много лет назад. Но сверхтехнологиям удалось-таки обмануть привычный ход бытия, заретушировать внешний вид, а вот содержание оставить прежним. Несусветная глупость — мое тело все еще функционировало, зато душа давно истощилась и стремилась к вечному покою.

Время — его нельзя подчинить новым законом. Я понимал это как никто другой. Может быть, именно поэтому мне и не захотелось отвечать отказом.

Я примостился между ворчащим почтарем и его кудрявым помощником и развлекал их выдуманными историями. И знаете что, мир с высоты этого скрипучего облучка оказался не таким уж мерзким и отторгающим.

— И как же вы изловили эту пронырливую шлюшку? — поинтересовался Эл.

— Воспользовался своей огненной пыхтелкой, — ляпнул я в ответ.

— Ух, ты! Вот это да! — в один голос отреагировали слушатели.

— А что было дальше? — тут же поинтересовался мальчуган.

Я уже открыл было рот, чтобы продолжить травить придуманную на ходу байку, как в этот самый миг мы отчетливо различили громкий монотонный стук.

— Что это? — насторожился почтарь.

— Похоже, это ваша прелестница дает о себе знать, — поежился его помощник.

Мы притихли, прислушались. Стук повторился.

— Остановись, — обратился я к Элу.

— Может не стоит? — заволновался тот.

— Останавливай, так просто она брыкаться не будет.

Он натянул вожжи, и кони, недовольно заржав, все же подчинились. Я немного подождал, пока поводырь даст о себе знать снова, и лишь потом отщелкнул медные замки и приготовился услышать в свой адрес очередное недовольство. Но все вышло иначе. Аккуратно высунув голову из своего походного убежища, двуголовая испуганно огляделась и, не обнаружив никого кроме нас троих, разродилась крепким словцом:

— Вы в своем уме, тупые хряки?! Вы куда меня завезли, а?! Я вас спрашиваю?

Почтарь и его помощник растеряно переглянулись.

— О чем это она говорит, господин муренмук? — поинтересовался Эл.

— Ты лучше ко мне обратись, а не к этому пыльному ослу! — фыркнула поводырь.

— Да в чем собственно дело? — продолжил задавать вопросы почтарь.

Старуха, наконец, высунула обе головы наружу и протяжно зашмыгала носом, словно на нее внезапно свалилась неведомая хворь. Затем она поморщилась и сплюнула на землю пригоршню соплей.

— Хреново дело, дорогие мои, — произнесла левая голова.

— Дрянь табак! — поддакнула ей вторая.

Эл уставился на меня в ожидании хоть каких-нибудь объяснений. Пускай старуха и выражалась не столь информативно, но я сразу же уловил в ее поведении явную панику.

— Кого учуяла? — положив руку на револьвер, коротко уточнил.

— Зверье, — фыркнула она. — Настоящая прорва сраного зверья. Оно повсюду. Неужели ты их не чувствуешь, моменраг?! Присмотрись, слепой ты скунс!

Прозвучало довольно убедительно. Поэтому я не стал спорить, а просто отошел в сторону и внимательно изучил унылую местность. Накатанная колея тянулась вдоль пологого холма, утыканного голыми кустами хварма. Снег перемежался с черными земляными проплешинами. А вот с противоположной стороны вилась тонкая речушка. Но все это мог увидеть и почтарь. Если я собирался различить нечто больше, то самое, о чем говорила старуха, мне стоило начинать с мелочей. А их оказалось предостаточно. И первым, что бросилось в глаза, — это свежая борозда, которая неуклюже сбегала с дороги, теряясь где-то в глубине низины.

Прихрамывая, я отсчитал ровно тридцать шагов, сошел с дороги и обомлел. Все вокруг было усеяно деревянными обломками: составные части повозки, колеса, оси и остатки скарба. Плохой, очень плохой знак. С такой легкостью переломить довольно крепкую конструкцию могло только одно существо… Впрочем, пока я не обнаружил человеческие останки, не стоило делать скоропалительных выводов.

Когда обошел остовы двухуровневого каркаса, почувствовал, что требуется отдых. Рука отозвалась болью, и я едва не выронил спасавшую от падения клюку. Перед глазами запрыгали черные круги. Пошатнулся, не удержался на ногах и осел на колени. Руки с жадностью впились в промозглую землю. Хватая ртом воздух, я попытался отринуть нахлынувший на меня болевой приступ. Сосредоточился на внутренних ощущениях, вздохнул, сбил напряжение. Но лучше от этого не стало, потому как взгляд все-таки показал мне истинную причину случившегося.

Под крючковатым пучком змеиных кустов, настоящим шаром из переплетенных веток, я обнаружил хозяев повозки. Никаких костей, только обглоданные до белизны черепа. Гладкие, словно полированный стол, они небрежно валялись в огромной куче экскрементов. Все сомнения ушли прочь: судьба подстроила мне встречу с достойным противником. Как не вовремя, ох как не вовремя.

Боль отступила, растерянность сменила обреченность. Хватит ли мне изворотливости против Шардука? Я сильно сомневался. Но выбора у меня просто не было.

Вернувшись на тракт, я окликнул Эла:

— Живо, трогаем!

— Что? Что такое?! — почтарь явно не привык к подобным приказам. Да о чем я, собственно, рассуждаю?! Судя по его неспешным движениям, он не позволял себе даже быстрой ходьбы. Теперь понятно, откуда у него такое прозвище.

Заскочив на облучок, я подхватил вожжи. И в это же время за спиной раздался душераздирающий рык животного. Мощь вылилась в один сокрушающий удар. Все полетело вверх дном. Я лишь успел различить огромную когтистую лапу, которая пронеслась над моей головой, словно карающий топор, и с чавкающим звуком врезалась в плотный бок дилижанса.

Крик мгновенно утонул в грозном реве. И вновь медведь ринулся в бой. Видимо, лично для него большую опасность представляли не люди, а огромный деревянный каркас. Только благодаря этой странной особенности нам удалось выиграть немного времени.

Перекатившись через плечо, я отполз в сторону, подальше от повозки. Шардук в ярости крушил деревянные бока, разрывая в клочья куски обшивки. Я нашел глазами почтаря и резко отмахнулся от него. На этот раз тот беспрекословно выполнил мой приказ и на четвереньках пополз в сторону ручья. Не самое безопасное место, но выбирать более удобный маршрут для его отступления я не собирался, сейчас были дела и поважнее.