Призраки кургана - Денис Чекалов Страница 31

Гриург критически осмотрел меня, словно матушка, снаряжающая к жениху невесту, заставил обернуться вокруг своей оси, кое-где одернул рубаху, и только после этого счел возможным вернуться в деревню.

По счастью, у коменданта нашелся плащ, который отчасти скрыл недостатки моего наряда. Когда мы вернулись в деревню, бродники стояли возле дома Прокопа, молчаливые и нахмуренные, бросая друг на друга тревожные взгляды.

Они походили на крестьян, к которым приехал князь — выбрать, кто из мужчин поедет с ним на войну, в далекий опасный край. Предстоящее пугало, но рыбакам казалось, что подчиниться — их долг.

В воздухе было разлито напряжение, словно аромат ядовитых лилий на Тритоньем болоте. Я чувствовал, что-то должно произойти, и не был этому рад. Судя по всему, Гриург тоже ощутил тревогу.

Он замолчал, не досказав истории о том, как четверых его бойцов завалило в винном погребе, шаг орка стал тяжелей и медлительней. Даже движения рук, которыми он по-солдатски махал во время ходьбы, стали иными — вязкими, словно он шел по дну реки и боролся с течением.

Снежана стояла рядом с бродниками, — не напротив, что подчеркивало бы возникшее противостояние, но слегка сбоку. Сложив руки на груди, девушка смотрела в сторону реки.

В какой-то момент мне показалось, что все мои усилия оказались напрасны, и конфликт продолжится — бродники обвинят нас в смерти своего товарища, а, может быть, еще и в том, что мы заколдовали его по какой-то, ведомой лишь нам причине.

Гриург бросил на меня быстрый взгляд, держа руку на черене [9]скимитара. Люди пришли в движение, и внезапно, так, что орк машинально выхватил из ножен клинок, подняв его перед собой, — из толпы выскочил Прокоп, упав перед нами на колени.

Он действовал так стремительно, словно прожитые годы на краткий миг утратили над ним власть. Подняв сухими коленками облачка пыли, старик принялся биться головой об землю, повторяя:

— Смилуйтесь, добрые господа, пощадите! Ванька совсем из ума выжил, не велите из-за него, дурня, всех казнить.

Мы с орком переглянулись. Конечно, внезапное превращение бродника вопияло об объяснении. Однако я, скорее, мог ожидать, что рыбаки станут все отрицать, делая вид, будто ничего не знают о произошедшем. Да и странной была реакция старика — никто не собирался расправляться с жителями, а по моему поведению он еще раньше понял, что наша главная задача — сохранить мир.

Прокоп тем временем верещал, сбиваясь на бабий визг.

— Не иначе, червь-мозгляк к бедолаге пристал, когда купался на русалочью субботу. Сколько ни говори, что в этот день в воду ни ногой, так разве молодые послушают. К уху прилепился, в голову влез, да все и выжрал. Яйца отложил, не иначе, скоро бы целый выводок появился.

Лицо Снежаны стало жестким, и я понял, что она разделяет мои мысли. «Даже если бы на бродника и правда напал паразит, сожравший его мозг, — это никак не объясняло случившегося.

Но главное, я сомневался, что орки позволят остаться в реке червям-мозглякам, — в первую очередь, это было опасно для гарнизона крепости. Если же учесть, что вывести тварей довольно просто, — надо раз в неделю выливать в реку склянку освященной воды, — вряд ли можно было поверить, что комендант забудет об этих мерах.

По взгляду Гриурга я понял, что не ошибся. Прокоп, однако, только начал свою историю.

— Слишком уж гордым Ванюшка был, упокой Марья Моревна его душечку. Хотел лучшим в деревне стать, вот потому и связался с омутником, — тьфу, тьфу, поди прочь, нечистый! То-то все дивились, как ему удается столько рыбы домой носить, ведь и ленив был, да и неумеха.

Я тщетно пытался заставить старика подняться, но тот продолжал биться в пыли, и я предпочел оставить его в покое, — испугавшись, что Прокоп станет дергаться и сломает руку или ключицу.

— А когда вы, добрый господин, с Ваньки-то спесь сбили, — он и призвал омутника себе на помощь. Простите нас, непутевых, не распознали вовремя, что парень с нечистым спелся. Не наша в том вина.

Наконец старик замер, стоя на коленях. Его морщинистое лицо стало серым от пыли. Он обращался только ко мне, видимо, рассудив, что не найдет сочувствия в орке, — а Снежану вообще не считая за человека.

Я посмотрел на девушку, потом на Гриурга. История, рассказанная Прокопом, была столь правдоподобной, что хоть сейчас вези ее на гномий фестиваль лжи, где раз в году выбирают самого умелого враля.

Однако мы понимали, что стоит начать докапываться, — как произойдет то, чего все мы хотели бы избежать. По хмурым лицам людей, коротким взглядам, которые тут же гасли, я понял — все они напряженно ждут, поверим ли мы россказням старосты.

Оставлять эту историю просто так я не собирался, но и давить на них сейчас было слишком опасно. Я повернулся к Гриургу, в немом вопросе, — не сомневаясь, что комендант подыграет мне.

Орк так и сделал, задумчиво насупив брови, он произнес, что и правда слышал об омутнике, но считал все это людскими россказнями, — досужими враками, которые выдуманы только для того, чтобы оправдать пустые сети проделками бесов.

Тонко почувствовав, что этого будет мало, — ложь часто надо смазать, дабы лучше прошла, — Гриург перешел на другую тему, и принялся строго вычитывать Прокопу, наставляя никогда не якшаться с нежитью, и обязательно освятить берег в том месте, где на него мог выбираться омутник.

Я подивился, каким умелым актером оказался орк — он говорил столь серьезно, что я сам был готов поверить. Бродники явно были довольны таким исходом, и Прокоп даже пытался всучить нам в дорогу гигантскую рыбину, — хотя и было ясно, что она не перенесет обратной дороги к форту.

15

Когда двое людей и орк скрылись из глаз, люди продолжали стоять возле дома старосты. Они не расходились, не обсуждали случившееся, — и лишь напряженно молчали, стараясь не смотреть в сторону степи.

Гости, от которых они так спешили избавиться, наконец покинули деревню. Но бродники не испытывали облегчения. Чувствовалось, что главное испытание для них еще впереди.

На мгновение Горкану остро захотелось остаться, и посмотреть, что произойдет — чего именно так боятся эти людишки. Однако ужас, испытанный им недавно, оказался добрым советчиком.

Что бы ни призвало к жизни чудовище, в которое превратился бузотер-бродник, — эта сила оставалась здесь, в деревне, а не последовала за магом, амазонкой и орком. Да и какой смысл совать нос во все тайны, которыми полна великая степь?

Чувство свободы и всесилия, которое охватило Горкана после гибели курганника, уже растаяло. Его сменили воспоминания о годах рабства, — и запоздалые сожаления о том, что он мог и не попасться в плен к ледяному чудовищу, будь чуть более осторожен.

Нет, второй раз он не совершит той же ошибки. Шаман вызвал из медальона магического коня, — в первый раз чары не сработали, так как колдун слишком нервничал, и пришлось повторить слова заклинания вновь.