Проклятие - Александр Прозоров Страница 31

— Он чем это он? — не поняла Алжона.

— Я так думаю, — пожал плечами Найл, — о дождевых червяках.

Обе женщины вскочили, выпучив глаза, зажали себе рты ладонями и заметались по комнате, не в силах сразу найти выход.

— Проводите их, настоятель Омгон, — хладнокровно попросил одитор.

— Да, Верховный одитор, — настоятель поднялся из-за стола, поклонился, потом подошел к женщинам, подхватил их под локотки и вывел прочь.

— Господь благожелателен к нашему знакомству, правитель, — улыбнулся хозяин дома. — Он желает, чтобы мы остались наедине и смогли обсудить некоторые вопросы.

Он налил себе из кувшина вино странного серебристого цвета, передал изящный золотой сосуд Посланнику.

— Выпейте еще правитель. Надеюсь, вкус этого напитка вам не неприятен.

— Благодарю, оно очень вкусное.

— Как вы находите мою страну, правитель?

Вопрос мог показаться продолжением обычной светской вежливой, но бессмысленной беседы, однако Найл видел в сознании собеседника истинный смысл, подоплеку этого вопроса. «Что бы ты хотел выменять у меня? — хотел знать одитор. — И что сможешь предложить взамен?»

— Я восхищен трудолюбием вашего народа, правитель, — с такой же вежливой улыбкой ответил Найл, — но некоторые вещи мне показались странными. К примеру, золотые балки… В моей стране за одну такую балку вы смогли бы получить целый корабль качественного строевого леса, а то и два. Думаю, этого хватило бы на все ваши Колодцы и мельницы вместе взятые.

— Я знал, что Господь пошлет нам знамение, правитель, — с облегчением вздохнул одитор. — Господь дал поему народу золото, недра и трудолюбие. Количество золота всегда казалось бесконечным, а недра бездонными. Но оказалось, что золотые вороты изнашиваются, золотая одежда истирается, крыша тончает. А в подземных кладовых сквозь ряды золотых брусков уже видна последняя стена. Но мы знали, мы молили Господа о справедливости. И он оценил наше смирение и трудолюбие, он послал нам знамение! Отныне мы не одни в этом мире, отныне золото и камень перестают быть нашей карой. Благодарю тебя, о Господи за проявленную тобой милость! Проклятие снято!

— Надеюсь, мой вопрос не покажется бестактным, — обратил на себя внимание Найл, — но о каком проклятии идет речь?

— Как твой вопрос может оказаться бестактным, о Посланник Богини, и видно рука Господа лежит на этом титуле! Как ты можешь говорить о бестактности, если твои уста принесли нам весть о снятии Проклятия! Древняя легенда гласит, что когда-то наши люди ценили золото превыше всего. Ценили настолько, что ради золота совершали преступления, грешили и богохульствовали. И Господь, великий, триединый и всемогущий, наложил на них проклятие, оставив в мертвой пустыне наедине с золотом. Он оставил им столько золота, сколько они не могли даже представить, но не дал больше ничего. В проклятии сказано, что если смогут люди прожить на земле столько поколений, сколько грехов совершили на земле, обходясь только золотом и трудом своим, то проклятие будет снято, и дети детей вернутся в тот мир, который продали за золото их предки.

— Не знаю, правитель, — покачал головой Найл. — Нужно ли вам покидать места, назначенные Господом вашим предкам и купленные ими у него? Если в ваших подземельях сохранилась часть золота, отданного Господом прародителям вашим, если золотые детали и инструменты заменить на более прочные и дешевые — вы вполне сможете привести внешний мир сюда. Если вы избавитесь от проклятия, но не растеряете трудолюбия, то сможете жить так же, как и другие народы, прямо здесь.

— Сам Господь говорит твоими устами, Посланник, — кивнул одитор, — и слова эти слаще храмовых алых ягод. Давай выпьем этого древнего вина, и вспомним милость Господа, и возрадуемся великому празднику, который я назначу в честь Дня Снятия Проклятия.

— Извините, нам пришлось ненадолго выйти, — вернулась в трапезную Пенелопа. — Мы плохо себя почувствовали. Вы уже сообщили, почему вашему народу удалось выжить посреди этой мертвой пустыни, Верховный одитор?

— Милостью Господней, небесная богиня.

— Да нет, — отмахнулась капитан. — Я про демократические выборы!

— А-а, — кивнул хозяин дома и повернулся к Найлу. — Вы знаете, Посланник, по древнему обычаю в нашем «мире» каждые четыре года проводятся выборы Верховного правителя. Любой желающий может выдвинуть себя в правители при условии, что общее число претендентов не превысит восьми человек.

— А почему именно восьми?

— Так устроен механизм для голосования. Пойдемте, — одитор поднялся из-за стола, — я вам покажу.

Они вышли во двор за храмом, и хозяин дома показал на ряд из восьми ниш, сделанных в стене.

— Когда начинаются выборы, — пояснил одитор, — все кандидаты встают в свои ниши. Голосующие проходят мимо стены и бросают одинаковые каменные шарики в отверстия под нишами. Когда каждый из горожан бросит свой шарик, настоятель отпускает стопор и чаши с шариками начинают опускаться. Самая тяжелая опускается первой, запускает специальный механизм, и над нишей Верховного одитора загорается яркий огонь.

— А если первой опустится другая чаша?

— Перестаньте, правитель, — отмахнулся хозяин дома. — Люди всегда хотят, чтобы «миром» правил Верховный одитор. Но чернь глупа, и иногда бросает шарики не в то отверстие.

— Что ж, — признал Найл. — Хорошая система. Простая и надежная.

— Постойте-ка, правитель, — остановил его одитор. — Уж не хотите ли вы сказать, что небесные богини привезли вас сюда только для того, чтобы вы могли увидеть эти ниши?

— Вы не поверите, правитель, но это именно так.

* * *

Посланник Богини повернулся на бок, уткнулся носом в густые женские волосы, откатился на другой бок, почувствовал губами прикосновение песка и открыл глаза. Глаза смотрели в песок, а разум лихорадочно искал ответ на один единственный вопрос: где он? Почему в песке? Почему не в постели? Почему темно, если не холодно? И откуда тень, если вокруг не кромешный мрак? Наконец он догадался приподнять голову и оглядеться — грубые каменные стены, узкая бойница окна, скат крыши над головой. Странно…

Однако воспоминания уже начали возвращаться в его голову, и он изумленно покачал головой: это же надо, сделать постель из песка на втором этаже храма! Неужели ничего другого придумать не могли?

Он встал, оглянулся на спящую девицу. Естественно, Верховный одитор, как гостеприимный хозяин, прислал ему на ночь девушку. Найл даже начал ее целовать, но по сравнению со всегда пахнущими свежими яблоками губами Ямиссы ее пасть показалась такой пресной, что Посланник тут же отвернулся на другой бок и уснул.

Найл подошел к окну, выглянул наружу. Солнце действительно давно поднялось на небосвод, а местные жители наверняка забрались под землю. Снизу доносилось равномерное бормотание молящихся женщин, пришедших за водой, а вдалеке гигантские колеса продолжали прокручивать небо над головой. Кстати, он так и не поинтересовался, зачем нужны эти мельницы. Не шампиньоны же перемалывать!