Наковальня льда - Майкл Роэн Страница 31

— Ну как? — спросил Катэл после того, как они поели. — Ты полагаешь, что справишься?

— По большей части, — ответил Альв. — Если твои люди смогут очистить кузницу и придать ей рабочий вид. Десять поврежденных колес нуждаются в подтяжке и новых железных ободах; Рок сможет сделать это самостоятельно, он отличный кузнец… — Рок изумленно уставился на него, — а погнутые оси я могу выпрямить и сварить так, что они прослужат тебе до конца этого сезона — если ты будешь держаться Высоких Дорог. Что же касается двух разбитых ступиц, я могу подлатать их, пожалуй, на ближайшие тридцать лиг пути, но не более того.

Торговец глубоко вздохнул.

— Две ступицы? О, это ничто, сущая безделица! Мы всегда берем с собой несколько лишних повозок как раз на такой случай. Там хранятся наши скромные припасы, понимаешь? Поэтому мы можем просто переложить груз и отправить рухлядь домой. Но мы не можем потерять четырнадцать повозок, нет! Тогда предприятие лишится всякой выгоды. Поэтому сдается мне, что вы — подарок небес. Вы появились как раз в том месте, где путникам обычно требуется кузнец, после наихудшей части дороги.

Он отхлебнул глоток эля и снова указал на развалины:

— Вот уже двести лет здесь постоянно была кузница. Хорошее место, хотя и немного уединенное. Во все времена года люди проезжают здесь туда и обратно, а в этой проклятой глуши чего только не случится, сами понимаете. Поэтому здесь, у начала Великой Дамбы, был разбит огромный постоялый двор с кузницей для обслуживания путешественников. Времена изменились, торговля измельчала, и постоялый двор закрылся, но кузница осталась. По большей части она пустовала, но приходили кузнецы и содержали ее — кто по году, кто по нескольку лет. Последний кузнец был еще жив, когда мой отец впервые проезжал этой дорогой. То было… дайте-ка подумать… лет шестьдесят тому назад. Потом кузнец умер, и никто не пришел ему на смену.

Он многозначительно взглянул на своих гостей.

— Зато теперь это место может стать золотой жилой для двух молодых парней, которые не гнушаются тяжелой работы. Я буду очень рад видеть здесь кузнеца, как и все честные торговцы. У вас не будет отбоя от заказов, ведь караваны все лето идут туда и обратно.

— А в остальное время года здесь нет никого и ничего, кроме болотных призраков, — проворчал Рок. — Нет, достопочтенный сир, благодарю покорно! Здесь для нас слишком пусто и одиноко — верно, Альв?

Но Альв смотрел на голые старые стены и стропила крыши, все еще массивные и прочные. Внутри, где когда-то был очаг, замерцал огонек, и один из работников негромко запел. Остальные подхватили неспешный, грустный мотив, и даже Катэл что-то замычал себе под нос.

Мои ноги гудят

После долгого дня,

После долгого дня!

Мои руки болят

После тяжких трудов,

После тяжких трудов!

Вот и вечер настал —

Все покою мне нет…

— Не знаю, — тихо сказал Альв. — Не знаю.

Ноет, ноет сердечко, —

И куда мне пойти,

И куда мне податься,

Чтобы забыть твою любовь,

Чтобы забыть твою любовь!

Но он ничего не добавил. Расчувствовавшись от песни, Катэл сунул нос в кружку с элем, а затем внезапно перешел на деловой тон и повел их присматривать за починкой кузницы. Рок суетился вокруг, показывая работникам, как прилаживать новую кожу к проржавевшим мехам, но Катэл и Альв остались стоять у входа, разглядывая древнее строение.

— Хорошие, крепкие стены, — промолвил торговец. — Мои ребята могут за сутки оборудовать здесь пристойное место для жилья. Возьмут доски из запасных повозок, хорошую дранку и смастерят тебе отличную крышу. В здешних речках полно рыбы, на болотах гнездятся кулики и куропатки. Что до другой еды — клиенты снабдят тебя любыми лакомствами на твой вкус. И тебе не придется ограничивать себя! Без единого конкурента на тридцать лиг, к югу или к северу, ты сможешь назначать любую цену, какую пожелаешь. — Он подмигнул. — Конечно, для своего друга Катэла ты сделаешь исключение, не так ли? Здесь ты станешь богачом!

Альв улыбнулся, но промолчал. В ту ночь он опять лежал без сна, однако на следующий день не выказывал признаков усталости и работал с необычайным усердием. От рассвета до заката этого пасмурного, дождливого дня он потел в заново отстроенной кузнице, выпрямляя оси и колеса, убирая коварные мелкие трещины, перегибы и неровности, которые могли привести к потере ценного груза на переправе или посредине крутого подъема. То была грубая работа деревенского кузнеца, но все восхищались его силой и выносливостью, особенно Катэл. Лишь Рок, занятый свариванием тщательно отмеренных железных полос в железные обручи и надевавший их на тележные колеса, время от времени останавливался и смотрел на Альва странным взглядом, в котором смешивались сострадание, гнев и замешательство. Поздно вечером, когда работа закончилась и все начали устраиваться на ночлег, Альв наконец заговорил о том, что лежало у него на сердце.

— Рок, друг мой, — начал он, глядя в кружку с подогретым вином. — Мне кажется, Катэл прав.

Рок возмущенно затараторил, но Альв властным жестом остановил его:

— Здесь место для кузнеца… полезное, жизненно важное место. И здесь я собираюсь остаться, хотя бы на несколько лет.

— Неужели ты позволил этому сладкоречивому негодяю одурачить тебя! — взорвался Рок. — У тебя с головой не в порядке, ты знаешь об этом?

— Это правда, с головой у меня не в порядке, — спокойно согласился Альв. — А также с руками, с сердцем и со всем остальным, что способно чувствовать. Я ущербен, и меня нужно отковать заново. Не знаю, прав ли я, но, по-моему, это место лучше любого другого предназначено для моего исцеления.

— Амикак тебя побери, вместе с твоими больными фантазиями! Да, это место излечит тебя от всего, в том числе и от жизни! Тебе бы стоило послушать истории, которые я слышал в детстве о гиблых топях. Это рассадник всяческой заразы. Здесь ты подцепишь болотную лихорадку, которая сгноит твои внутренности, истончит кости и заставит кровь кипеть в жилах. А если этого мало, то здесь полно демонов, призраков, ночных чудищ и других дружелюбных существ, которые забредают сюда от самого Великого Льда, можешь мне поверить!

— Тем не менее люди жили здесь, — возразил Альв. — Возле дороги относительно сухо, и до сих пор мы не видели никаких ужасов.

— То-то мы долго здесь пробыли! — проворчал Рок. — Образумься же наконец, Альв! Или, если уж тебя так проняло, попробуй ради разнообразия подумать обо мне. Вчера вечером ты назвал меня отличным кузнецом. Раньше я что-то не слышал от тебя таких похвал.

— Потому что я не знал, как много это значит для тебя; твои чувства не так-то легко прочесть. Не думай, будто я не понимаю, как сильно я у тебя в долгу. И поверь, я действительно думаю о тебе сейчас. Хьоран был прав: судя по речам этих людей, истинное кузнечное мастерство здесь неизвестно, а значит, ты будешь для них мастером не хуже меня…