Переселенец - Григорий Шаргородский Страница 31

Рассекая воздух клинком, как пропеллером, пират отогнал меня к борту. Тело слушалось отвратительно. Не хватало опыта взаимодействия разума с чужими рефлексами – спарринг в лесу не в счет.

Идиот, блин, вместо того чтобы любезничать с Ларой, нужно было заняться тренировками!

Мне с трудом удалось увернуться от «пропеллера», нырнуть под удар и, пробежав мимо здоровяка, оставить разрез на его камзоле. Пират взревел и развернулся вслед за мной, явно не пылая любовью к своему оппоненту. Совсем как на политических дебатах.

Следующий мой выпад он пресек ударом сабли сверху, и клинок сатарского гвардейца, жалобно звякнув, обломился. А в руках осталась едва ли треть его – не больше велайского шила. Что ж, и то хлеб. В близком бою очень кстати пришлись навыки мошенника.

Короткий шаг – и мы сошлись со здоровяком как партнеры в танце, он попытался даже обнять меня, явно не с целью побрататься. Удар из арсенала велайских нищих прошел чисто – довольно удачно обломившийся острый кончик клинка вошел под челюстью пирата и, пробив череп, достал до мозга, если он там был.

Я едва избежал участи быть раздавленным огромным телом и тут же понял, что нахожусь в центре палубы. Вокруг враги, а путь к своим перекрывал злорадно улыбающийся Хруст. К счастью, всем остальным пиратам было не до нас. На палубе царил настоящий ад – утратившие человеческий облик люди с рычанием бросались друг на друга, едва ли не вгрызаясь зубами. Вся палуба была залита кровью, многие поскальзывались и падали, но лишь счастливчикам удавалось подняться – остальным упавшим доставался либо почти бескровный укол шпагой, либо не такой аккуратный удар саблей, способный раскроить череп и разбросать его содержимое по такелажу и лицам дерущихся.

Впрочем, ни меня, ни Хруста эти страсти не интересовали. Все наше внимание было отдано друг другу. Вариантов оставалось немного – Хруст славился как отличный фехтовальщик, и с моим огрызком против его шпаги не было никакого шанса. К тому же он был левшой, то есть очень неудобным противником. Требовался нестандартный ход, но на ум не пришло ничего, кроме оригинальной фишки, придуманной постановщиком боев для красавца Брэда Питта, правда, с очень болезненным дополнением.

Три стремительных шага, левая рука хватает метнувшийся вперед клинок вражеской шпаги, отводя его в сторону и оставляя без прикрытия путь к шее. Дикая боль пробежала по нервам руки и вонзилась в мозг, мне даже послышался скрежет металла по костям пальцев, но я все же завершаю движение – короткий тычок обрубка шпаги в основание шеи с уклоном в глубь тела – и уже неживой Хруст падает на палубу за моей спиной.

Еще секунда, мимолетно проткнутый в спину пират – и я вновь в кругу соратников, отметивших мою победу громогласным воплем. Наше положение было незавидным: из оставшихся в живых бойцов меня поддерживает уже меньше четверти, но главное мы все же сделали – защитили мостик и отвлекли внимание. Кто-то из противников успел оглянуться и закричать, но остальные все же прозевали приближение флагмана сатарцев.

Шустрый «шалун» помог четырем большим фрегатам быстро сократить расстояние. Особо впечатлял впередиидущий, возможно, флагманский корабль. Если это была «Веселая Устрица», то с чувством юмора у графа все в порядке. Огромный фрегат, построенный из темно-коричневого, почти черного дерева, буквально нависал над шхуной, и казалось, что вот-вот раздавит ее, но он прошел немного в стороне. Абордажные крючья вцепились в наш борт, и «Ласточку» резко повело вбок. Едва удержавшись на ногах, я метнулся на мостик, хотя уже чувствовал, как силы покидают это тело. Рана в боку и практически отрезанные пальцы левой руки были явно неоперабельны. Да и ни к чему все это – осталось узнать, как там Лара, и отправляться баиньки в кристалл, навстречу кошмарам Эдгара Омара.

– Капитан Арат.

– Да, капитан Омар, – с готовностью откликнулся Джайме.

– У меня еще остались силы, чтобы прикрыть княгиню. А вы постарайтесь, чтобы мою команду не вырезали поголовно, – попросил я, не желая подставлять тех, кто доверился мне, даже не догадываясь, что перед ними не совсем их капитан, точнее, совсем не их. Верность должна быть вознаграждена, несмотря ни на что. Это закон любого нормального лидера.

Джайме коротко кивнул и устремился к сыплющимся на борт «Ласточки» озверевшим сатарцам. А с левого борта к нам швартовался второй фрегат, чуть поменьше «Устрицы». Я посмотрел на флагман и увидел на мостике графа с Яной. Карн и Лован наверняка были где-то в гуще боя. По крайней мере, коротышка точно не упустит такой возможности «повеселиться».

Убедившись, что впереди все нормально, я повернулся к замершей у кормового фальшборта Ларе.

– С вами все в порядке, ваша светлость?

– Да, – выдохнула девушка, во все глаза рассматривая мое перекошенное от боли лицо.

– Ну и прекрасно. – Я постарался улыбнуться и посмотрел через ее голову на преследователей.

Три омарских фрегата, каждый меньше даже не такого впечатляющего напарника «Устрицы», уже делали резкий разворот. Они были довольно далеко, но я все же успел заметить на корме флагмана фигурку в зеленом комбинезоне. Дари оттягивал тетиву лука к своему «неострому» уху, и кто являлся его целью, догадаться было несложно.

Зараза!

Я едва успел обхватить Лару за талию здоровой рукой и развернуться вместе с легонькой девушкой, а в следующий миг в спину что-то ударило. Мне даже пришлось немного опереться на Лару, чтобы не упасть.

Девушка завороженно смотрела на кончик стрелы, выглядывающий из моей груди прямо напротив ее лица. Повезло еще, что стрела потеряла мощность из-за расстояния и довольно крупного тела Эдгара.

– Как же так? – Лара подняла взгляд, и ее глаза начали наполняться слезами.

Говорить было очень трудно, но я все же сумел выдавить из себя одну фразу, единым мазком делая всю эту картину идеально романтичной:

– Когда ты грустишь, твои глаза похожи на осеннее небо.

После этого я печально улыбнулся и, отпустив Лару, начал заваливаться на спину. Мир ухнул в темный, абсолютно бездонный колодец.

Боже, как хорошо, когда ничего не болит!

Кошмар Эдгара, если честно, не впечатлял – никаких тебе монстров и обнаженных дам, просто бесконечный шторм, бросавший шхуну по волнам, как маленькую щепку. Иногда казалось, что она даже становилась вверх килем. Матросы кричали, стихия ревела, а душу раздирал ужас Эдгара, с детства боявшегося штормов. Впрочем, я поторопился с выводами насчет отсутствия монстров – из-за фальшборта появилось огромное щупальце и с треском вцепилось в доски.

Узнать, что за тварь лезет на палубу, мне было не суждено – блеснула вспышка, и меня опять вызвали «на работу».