Право убежища - Лидия Захарова Страница 31

— Я? — слабым голосом спросила Саран.

Она потерла ноющие виски. Разговор казался вырванным из какого-то бредового сна. Она плохо понимала, о чем говорит Луис и к чему клонит. Действительно ли он убил Нелли? Или наоборот — это сделал кто-то из приближенных Пхатти?

Через улицу, в сквере, Денис поднялся со скамейки, заметив приближающегося Глеба. Саран могла только догадываться, какую иллюзию соткал Денис — магия маньи была рассчитана только на одного наблюдателя, заморочить головы сразу нескольким людям слишком сложно. Но Глеб не заметил подвоха. Он подошел к Денису и обнял, потом коснулся губами лба. Бедные мамочки. Какое шоу!

— Что-то не так?

Луис проследил за взглядом Саран. Но едва ли он мог догадаться, за кем и почему она наблюдала.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила она.

Каро поднялся со стула и подошел ближе. Сегодня на нем была бежевая футболка с неразборчивой надписью и простые льняные брюки. Самый обычный парень. Только глаза и акцент делают его хоть сколько-нибудь запоминающимся. Луис присел на корточки рядом с Саран и достал из кармана черную коробочку, в каких обычно хранят ювелирные украшения. Он не опустился на одно колено, не попытался взять ее за руку, но Саран и без того почувствовала, что абсурдность ситуации переходит все мыслимые пределы. Что происходит? Он ведь не может на самом деле…

— Саран, — тихо, вкрадчиво начал Луис, — мы встретились не в самое лучшее время, и оба успели наделать глупостей, хотя, признаю, моей вины во всем, что случилось, на порядок больше. Но я не хочу, чтобы что-то стояло между нами. И в знак того, что я желаю тебе только добра, прошу, прими вот это.

Луис поднял крышечку и протянул бархатный футляр Саран. Внутри — благодарение Луне! — оказалось не кольцо, а миниатюрная подвеска из молочно-белого нефрита. Бабочка.

— Возьми ее, — сказал Луис.

Саран коснулась пальцами нефрита. Теплый. Камень как будто все еще хранил тепло рук мастера. Работа была не слишком тонкой, и кое-где нефрит оказался чуточку сколот, но Саран влюбилась в подвеску с первого взгляда. Она подняла на Луиса удивленный взгляд. У нее на родине такой подарок имел совершенно определенный смысл, но едва ли Каро были известны древнекитайские ритуалы. Он выжидающе смотрел на Саран.

— Она ведь очень старая?

Под пальцами она ощущала десятки, а то и сотни лет, прошедшие с тех пор, как некий мастер выточил из кусочка безупречно-белого нефрита это маленькое крылатое чудо, символ любви и брачных уз. Саран вынула бабочку из футляра и положила себе на ладонь. В подвеске было что-то неуловимо притягательное. Несмотря на неидеальное исполнение, работа казалась совершенной.

— Ты даже не представляешь насколько, — ответил Луис, и что-то в его голосе заставило Саран оторваться от любования подвеской.

Буквально на мгновение маска соскользнула с его лица, и то, что Саран увидела под ней, было ничем иным, как отчаянной надеждой. Но чего именно он ожидал? Она не успела понять. Каро тут же принял беззаботный вид, стоило ему поймать на себе взгляд Саран. Показалось?

— Это ведь не какая-нибудь драгоценность твоей матери, которая передавалась у вас в роду поколениями? — попыталась отшутиться она.

Но ей было не по себе от того, что она увидела. Уж лучше бы в коробочке оказалось кольцо.

— Нет, конечно, — улыбнулся Луис.

Почему он выбрал именно бабочку? Нет, глупо искать в этом что-то большее. Всего лишь подарок, простое украшение. Саран снова погладила нефритовые крылья.

— Однажды мне уже дарили нечто похожее…

Разумеется, нефритовая бабочка, когда-то хранившаяся у Саран, была не такой красивой: грубой работы, из простого зеленого нефрита. Но в глазах Саран она была бесценной.

— Кто? — спросил Луис.

Саран не ответила. Не хотела вспоминать. Она отвернулась, чтобы Каро не увидел ее лица. Жизнь лисы длинна, и без умения забывать ей пришлось бы туго. Но некоторые воспоминания слишком любят возвращаться.

— Это было очень давно, — прошептала Саран.

Это могло показаться смешным, ведь выглядела она слишком молодо для подобных заявлений. Что такое давно для двадцатипятилетней девушки? То же самое, что и навсегда. Пустой звук. Но Луис не рассмеялся. Он придвинулся ближе и аккуратно сомкнул пальцы Саран вокруг подвески.

— А теперь, — тихо сказал он, — если ты не против, дай мне свой телефон.

Саран отпрянула и непонимающе уставилась на Луиса.

— Мой телефон? Зачем он тебе?

Каро встал и вернулся на свое место.

— А зачем людям телефоны? Чтобы общаться.

— Для общения у тебя есть свой собственный.

— Жадина. Мне нужен кое-кто из твоих контактов.

— Кто именно?

— Пока не знаю. Дай телефон. Я его не сломаю.

Саран убрала подвеску в сумочку и нехотя достала телефон.

— Но я должна видеть, что ты делаешь, — сказала она, прежде чем протянуть мобильный Луису.

— Как пожелаешь.

Каро придвинулся ближе вместе со стулом. Ножки противно заскрипели по полу. Наклонившись к экранчику, Саран увидела, что Луис быстро набирает смс. Разумеется, не по-русски.

Perchè tacer degg'io? So, chi ama dea.

— Что это значит? — спросила Саран.

— Ничего особенного. Просто цитата. Ну, почти.

— Цитата откуда?

— Из оперы.

Луис перешел в телефонную книгу и, прежде чем Саран успела ему помешать, запустил отправку сообщения всему контакт-листу.

— Что ты делаешь?!

— Не волнуйся, я возмещу стоимость смсок. Сколько у тебя тут контактов? Сто? Двести?

Саран вырвала у него телефон, но не стала отменять операцию.

— Для чего это? Ты надеешься, что убийца себя выдаст?

— Я рассчитываю получить ответ в ближайшее время, но тот, кто нам нужен, не станет перезванивать.

Не успели отправиться последние смски, как Саран получила несколько ответов.

«Это что?» — спрашивала Даша. «Ты потеряла телефон?» — от коллеги по работе. «У меня сейчас нет интернета под рукой. Переведи», — от Майи. Через дорогу, в сквере, Глеб достал из кармана мобильный и недоуменно на него установился. Ну да, он ведь считал, что и так разговаривает с Саран. Бедный Денис.

— И что мы делаем теперь? — спросила Саран.

— Ждем. Хочешь еще чаю?

Он наконец отхлебнул своего кофе, наверняка давно остывшего. Не убийца, но определенно псих. Однако ему хотелось верить. Может, все дело в беззаботности? Луис вел себя так, будто проблема была почти решена, оставалась лишь самая малость. Или он просто был единственным, кто делал хоть что-то? Даже Олег признал, что поиски убийцы Нелли зашли в тупик. Конечно, по-прежнему вызывала большие вопросы мотивация Луиса. Неужели единственной его целью было подставить Пхатти, чтобы продвинуть собственного хозяина? Даже немного обидно.