Ассистентка антиквара и город механических диковин - Варвара Корсарова Страница 31

Оказалось, Максимилиан на правах начальника поселился в куда более роскошном номере, чем тот, что отвели Аннет. Здесь было две комнаты: полупустая гостиная, в которую они вошли, и спальня. Заметив, с каким интересом Аннет изучала старинную мебель из темного дуба — восемнадцатый век, не иначе! — босс кивнул на соседнюю дверь и предложил с усмешкой:

— Хотите осмотреть спальню? Кровать там впечатляющая, раза в два больше вашей. И никаких часов с луком и стрелами.

— Нет уж, спасибо, — отозвалась Аннет и прошла к предмету, который занимал ее больше всего: автоматону «Лазурный поэт». Как и в музее, он сидел на своей оттоманке перед изящным столиком и хитро всматривался в сумрак из-под полуприкрытых век. Он выглядел удивительно живым, хотя пропорции его фарфоровой физиономии были кукольными — глаза слишком большие, скулы слишком острые, а нос слишком тонкий.

— Его доставили днем, когда вы гуляли возле фонтана, — объяснил Максимилиан. Он по-свойски скинул пиджак, повесил на спинку стула и встал плечом к плечу с Аннет, сложив руки на груди. Аннет покосилась на босса и отошла. Запах его одеколона был приятным, но будил в ней странные чувства. Он вызывал образы горячего песка и экзотических, загорелых путешественников, ведущих по пустыне караваны, груженные специями.

— Удивительно, насколько эта кукла похожа на Ангренажа, — заметила она, чтобы отвлечься. — Эти черты я узнала и в маске над театром, и в каменном изваянии у входа в канатную станцию.

— Старый мастер присутствует в этом городе повсюду. В своих изделиях и в своих наследниках, — заметил босс. Он сделал шаг и опять встал рядом, даже плечом коснулся. — Удивительный был человек. Свободно говорил на двенадцати языках. Изучал алхимию, медицину, механику, часовое дело, гидрологию и математику. Умел ходить по канату, стрелял с двух рук. С завязанными глазами без промаха попадал из двух мушкетов в разные цели с пятидесяти ярдов. Он был амбидекстром.

— Да, помню. Одинаково хорошо владел обеими руками.

— Жакемар освоил интересный вид письма: начинал писать фразу с начала и конца одновременно. Заканчивал строфу стихотворения посередине страницы. Стихи он сочинял сам, и весьма талантливо. А ночью, особенно в полнолуние, с ним творилось странное. Во сне он вставал и принимался бродить по городу. Его лунатизм породил немало легенд среди местных жителей. Современники Жакемара утверждали, что он мог беспрепятственно проникать сквозь стены домов как бестелесный дух. Подслушивал разговоры, а то и прокрадывался в постели хорошеньких горожанок.

Аннет подошла к автоматону и опустилась на табурет рядом.

— Хотите еще раз снять хронограмму? — поинтересовался Максимилиан.

— Пока не смогу. Я сегодня уже дважды входила в транс. Силы восстановятся через сутки, не раньше. Да и незачем: ничего нового я не увижу.

— Где вам привиделись алые точки? Те, которые говорят о том, что в механизме кто-то копался?

— Здесь и здесь. Три или пять точек, расположенные в виде короны.

Аннет быстро коснулась затылка и верхней части спины Поэта.

— Он выглядит целым. Я его осматривал. Пломбы не нарушены.

— Он работает?

— Да, я проверял. Хотите посмотреть?

Максимилиан подошел к секретеру и достал из ящика обтянутый бархатом футляр. На красной подушечке лежал бронзовый ключ с причудливой бородкой. Босс подошел к Поэту и оттянул у затылка батистовый воротник. На гладкой фарфоровой спине Поэта обнаружилась бронзовая пластина со скважиной. Максимилиан вставил ключ, повернул несколько раз и нажал расположенный рядом крошечный рычажок. Раздалось жужжание.

Автоматон ожил столь внезапно, что Аннет вскочила с табурета. Поэт повернул голову и резко поднял веки. Стеклянные глаза двинулись налево, а затем направо. Аннет показалось, что они задержались на ней, как будто кукла внимательно рассматривала ее. Затем Поэт наклонил голову и принялся неторопливо водить карандашом по бумаге. Его глаза следили за грифельным кончиком, время от времени он приоткрывал рот и проводил по красным губам острым кончиком языка. Во рту у куклы пощелкивало.

Поэт строчил безостановочно, и Аннет наблюдала за ним в оцепенении. Появилось гадливое чувство. Слишком естественные движения совершала кукла, слишком хитро помаргивали ее тяжелые веки и слишком коварно улыбался чувственный рот — как будто это был заколдованный уродец ростом с десятилетнего ребенка.

Наконец, жужжание стихло. Автоматон в последний раз дернул рукой. Раздался хруст — карандаш сломался. Автоматон медленно поднял руку и затих.

Максимилиан вытащил обломок из сведенных пальцев Поэта, взял исписанный лист бумаги и подал его Аннет. Девушка пробежала строки глазами.

— У него отличный почерк, — пробормотала она и прочитала вслух:

— «Нагих грудей твоих касанье зажгло в моих чреслах огонь…» — она покраснела и бросила листок на стол. Максимилиан рассмеялся.

— Ну и Лазурный поэт! — сказала она сердито. — Вульгарный стихоплет, вот он кто.

— Жакемар был известный волокита, — заметил Максимилиан. — Четыре жены похоронил, а жители города прятали от него своих дочерей.

— И когда только все успевал, — пробормотала Аннет. — Этот автоматон умеет лишь писать пошлые куплеты, больше ничего?

— Некоторые люди умеют и того меньше.

Аннет в задумчивости обошла куклу по кругу. Казалось, механический уродец вот-вот вскочит со своего стульчика и зловеще расхохочется, клацая фарфоровой челюстью.

— Он страшный. Не боитесь спать рядом с ним в соседней комнате?

— Боюсь, — живо согласился Максимилиан. — Можно, я переночую у вас в номере? Если опасаетесь за свою честь, могу положить между нами меч, как рыцарь в старину. Сбегаю вниз и стащу один со стены в вестибюле.

— Что же с ним не так? — продолжала размышлять Аннет. — Нужно найти другого, опытного хронолога. А лучше репликатора. Пусть посмотрит на его внутренности внимательнее.

— Где я вам быстро найду другого репликатора? Да и зачем? Автоматон выглядит отлично, работает исправно. Клиент будет доволен.

— Ну да, какое вам дело. Лишь бы клиент заплатил. Вы ни капли мне не верите.

— Аннет, — Максимилиан взял ее за руку и удержал. — Я вам верю. Во время экспертизы в музее мне кое-что показалось…

Он замешкался, отпустил ее руку, отошел к столу, налил из графина воды, отпил и задумался. Затем произнес нехотя:

— Когда вы входили в транс, я почувствовал, что кто-то из присутствующих использовал один редкий, запрещенный прием, которым владеют единицы. Есть люди, наделенные необычным талантом — они умеют подавлять дар других сенситивов. Их называют глушителями. Я ни разу с таким не сталкивался, поэтому не уверен в том, что произошло… но мне показалось, что один из свидетелей экспертизы постарался вывести вас из строя.

— Не может быть! — ахнула Аннет. — Нам рассказывали про глушителей в Академии. Да, да, я тоже почувствовала неладное! Я неумелый хронолог, но не настолько! Но кто? Шарманщик Петр? Он единственный из них владеет даром.