Мой нежный хищник - Регина Грез Страница 30

Катя прислушалась — из смежной комнатушки, из-за притворенной двери доносились звуки плещущейся воды. «Надо бы поспешить!» Девушка подошла ближе к столу и начала искать… «Куда же он мог его засунуть… вот же наказание… сейчас выйдет и всыплет мне по первое число за то, что я тут шарюсь, и поделом будет… не могла пару часов дождаться!»

И тут внимание Кати привлекла одна интересная вещица, что висела на шнурке прямо в изголовье кровати. Это была металлическая подвеска в виде головы волка с оскаленной пастью, размером чуть меньше катиной ладошки, очень уж натурально и мастерски сделано… Видимо, от неощутимого Катей порыва сквозняка подвеска качнулась и волк будто бы блеснул — «посмотрел» на гостью своими янтарными глазами — камешками.

Катя пару секунд изучала амулетик, словно завороженная, а потом вдруг зачем-то решила взять его в руки, но для этого нужно было взобраться на ложе барона, что Катюша и сделала, сбросив кожаные башмачки на жесткий ворс шкуры. Подобрав юбки своего жемчужного платья, девушка бесцеремонно уселась на подушки, прикрытые толстым плотным покрывалом и протянула руку к подвеске. В таком виде Катю и застал Веймар, выходя из комнаты для омовений.

Барон просто на месте застыл, даже не особо прикрываясь махровой простыней, что служила ему полотенцем — на его постели сидела Катарина, держа в руках древнюю реликвию Постанов — Волчий Знак. Этот амулет передавался из поколения в поколение хозяевам Ульфенхолл еще от первого Веймара. И ныне здравствующий де Лостан намеревался однажды одеть подвеску на шею своему подросшему сыну. Да свершится воля Богов!

Зверь Веймара удовлетворенно рыкнул и велел поприветствовать Госпожу как подобает, но барон не собирался идти у него на поводу. Девчонка перешла все границы дозволенного, вторглась на его исконную территорию, без разрешения забрела в его логово и должна понести наказание… хоть какое-нибудь…

— К сожалению, я не могу подарить вам эту безделушку взамен той, что вы так милостиво отдали сегодня подкидышу. Для вас у меня есть кое-что получше… Леди…

Катя вздрогнула и едва не выронила «Волчью голову» из рук, а потом бросила взгляд на барона и тут же опустила глаза, залившись краской. «Интересно, он меня просто так отпустит… или же нет… может, пригрозить, что выпрыгну в окно… но, я ведь до него даже добежать не успею… о чем только я думала, когда шла прямо ему в лапы!»

Катя судорожно сглотнула, откашлялась и потихоньку сползла с подушек поближе к краю кровати. «Осталось только прикинуться невинной овечкой… может, пожалеет хоть немножечко этот волчище!»

— Веймар, я прошу меня простить, я хотела только забрать письмо, я понимаю, что поступила дурно, зайдя без разрешения, хотя, что тут такого… «Ага! Лучшая защита — это нападение!» вы же сами некрасиво себя повели — сбежали ничего мне толком не рассказав про родных! Вы же прекрасно знаете, что я волнуюсь о них, я очень люблю своих родителей, я у них одна… вы же должны это понимать!

— Я понимаю!

Веймару вдруг стало смешно — девчонка сидела перед ним на кровати такая перепуганная, с огромными глазищами, нервно теребила в руках кожаный шнурок его подвески. Волк был в полнейшем восторге от Хозяйки, с каким удовольствием Он бы сейчас растянулся рядом с Ней на этом широченном ложе и поиграл… и барон абсолютно был с ним солидарен. Но, следовало вести себя благоразумно!

— Вас не затруднит передать мне вон ту рубашку со стула.

Даже не повернувшись к барону, Катя поискала глазами стул и, обнаружив его по другую сторону от кровати, не придумала ничего лучше, как просто перелезть через всю ее огромную поверхность и оказаться рядом с требуемым предметом мужского туалета. Волк и Веймар с нескрываемым интересом наблюдали за всеми перемещениями девушки. «Какая же она аппетитная… гр-р-афф!..»

Опустив глаза, с неровно бьющимся сердечком, девушка подошла к барону и на вытянутых руках протянула ему серовато-белое полотно, что прежде висело на спинке стула.

— Благодарю вас! — в голосе Веймара звучала откровенная насмешка.

После чего Катя успела заметить, как на кровать полетело влажное «полотенце»…

— Можно уже открыть глаза, я не особенно стыдлив, к тому же вам еще не раз придется увидеть меня без одежды, так что начинайте привыкать… моя Катарина!

Последние его слова были произнесены с каким-то глухим нечеловеческим рокотом и Катя немедленно посмотрела на барона. Веймар стоял в шаге от нее и усмехался, подворачивая длинные рукава широкой рубашки, что опускалась ему чуть ли не до колен.

— Я отлично представляю, как выглядит голый мужчина! Но мне и правда неловко, что я ворвалась к вам без спроса… простите Веймар, этого больше не повторится! Я веду себя как капризная, нетерпеливая девчонка, мне стыдно! Но разве я не заслуживаю хоть немножечко снисхождения?

Катюша молитвенно сложила руки на груди и Волк едва собственной слюной не захлебнулся от умиления, вынося вердикт: «Простить и отпустить! А наказание можно и перенести… на первую брачную ночь, например».

Веймару отчего-то стало весело, даже не хотелось спорить. Горячая ванна его успокоила, а некое утреннее раздражение он уже успел выпустить на Нариду и Гроя.

— Ваше письмо и гостинцы от матушки — в сумке, что на сундуке у окна! Можете забирать, хотя… ноша тяжелая, пожалуй, лучше я наведаюсь к вам с ответным визитом и все принесу сам.

— Даже не стоит утруждаться…

Катя стремительно повернулась к окну и тут же осознала, что до сих пор продолжает сжимать в руке «волчий» амулет.

— Очень красивая работа, видно, что изготовлено с большой любовью — это, наверно, досталось вам от отца?

Катя протянула вещицу Веймару и тот принял ее, нахмурившись, он не любил вспоминать Хоргана Клыкастого, а тем более в роли родителя… Но, как девчонка догадалась?

Между тем, Катя быстренько развязала тесемки кожаной сумы и вынула несколько тетрадных листков, исписанных крупным почерком Татьяны Андреевны. Не долго думая, девушка уселась на огромный старый сундук поближе к свету и принялась читать.

Веймар рассматривал теперь ее профиль, окутанный золотистым солнечным ореолом на фоне витражного окна, с которого Катя немного откинула занавеси, и не мог понять, отчего так странно и непривычно сжимается сейчас его сердце.

Эта девушка удивительным образом вписывалась в обстановку его холостяцкого логова, среди кучи разнообразного, но милого сердцу барахла. Как будто не доставало лишь Ее — Избранницы Волка… непокорной, но такой ранимой и нежной одновременно. Она вполне могла бы остаться здесь и ему больше не пришлось бы убегать в ночной лес, если бы Катарина спала в его постели… Он охранял бы Ее покой, стерег Ее сон, бесконечно любил бы Ее со всей своей необузданной Звериной страстью! Любил…

Веймар тряхнул головой, словно прогоняя призрачное видение прекрасной золотоволосой девушки, раскинувшейся на его постели… «А нет ли здесь западни?» Больше всего на свете Веймар де Лостан дорожил своей свободой и независимостью… от чего бы то ни было…