Сновидения Ехо - Макс Фрай Страница 30

– Абсолютно ничего, – сказал я. – Я просто так буду их мучить. Видишь ли, в Мире должно быть место чистому, беспричинному, ничем не оправданному злу – просто для равновесия. А то как-то больно хорошо вы все в последнее время живете. И мы с начальством, посовещавшись, решили, что этим злом стану я. По крайней мере, я – знакомое зло. И ловить меня долго не надо, адрес известен всем. Идеальный вариант.

Ужас в том, что Мелифаро, похоже, поверил. Хочешь узнать, что о тебе думают лучшие друзья, – хорошенько оклевещи себя в их присутствии. И наблюдай потом, как на их доверчивых лицах отчетливо проступает выражение: «Ну вот, я так и знал!»

– Про знакомое зло смешно получилось, – неожиданно сказала леди Кекки Туотли. – А еще смешнее, что я сразу подумала: «По крайней мере, его нам искать не придется», – и ты тут же сам это сказал. Ясно, конечно, что ты издеваешься. Но лучше бы все-таки просто объяснил человеческим языком, где заканчивается шутка и начинается информация. Или наоборот. Вроде бы сперва так серьезно говорили. Про работу.

– Спасибо, друг, – улыбнулся я. – Всегда знал, что у тебя светлая голова. Всем бы такие раздать! Особенно некоторым. Как можно верить настолько глупым розыгрышам?

– Да запросто. Просто от тебя можно ожидать вообще чего угодно, – объяснила Кекки. – И от Мира, честно говоря, тоже. После нескольких лет работы в Тайном Сыске я начала понимать, до какой степени ничего не знаю о фундаментальных законах бытия, которым, хотим мы того или нет, подчинена вся наша жизнь. И с годами это понимание только крепнет. Вдруг для равновесия Мира и правда необходимо творить сколько-то зла? И без этого все рухнет? Вот совершенно не удивилась бы. И вы с сэром Джуффином придумали самый мягкий вариант – чтобы никого не убивать и даже особо не мучить. Просто пугать во сне. Подумаешь – сон. Проснулся, забыл, жизнь продолжается.

– Вот именно, – согласился я. – Важно, чтобы она действительно продолжалась, для всех. А сэр Джуффин говорит, что некоторые люди, увидев во сне таких прекрасных нас, больше не могут проснуться дома. И лежат там смирно под одеялами, пока не помрут. Человеческое тело не может спать бесконечно долго, хотя по утрам мне обычно кажется обратное.

– Сейчас-то ты не шутишь? – без особой надежды спросил Мелифаро.

Я адресовал Джуффину пламенный взор – дескать, будь человеком, подтверди. А еще лучше, объясни им все сам. Потому что моих скромных способностей пока хватает только на зубоскальство, да и то не сказать, чтобы шибко качественное. Отвык я на совещаниях выступать.

Ну и Джуффин не подвел. Добрых полчаса рассказывал своим сотрудникам о бедственном положении некоторых гениальных сновидцев и почти полной невозможности хоть как-то отличить их от нормальных людей. И что мы пока не знаем, как их будить, но делать это все равно необходимо, потому что сидеть, сложа руки, лично он не привык и нам не позволит.

Я, пока его слушал, чуть не зарыдал, снова ощутив себя беспомощным барахлом, которое понятия не имеет, как осуществить возложенную на него миссию. Не знает даже, с чего начинать. Разве только камры выпить. Беспроигрышный вариант, и вреда от него точно никакого. В отличие от любых других моих действий.

Когда мне протянули сразу шесть кружек, я понял, что сказал все это вслух.

– Тебе не позавидуешь. Найди не знаю кого, сделай с ним непонятно что, вдруг случайно от чего-нибудь спасешь, – сказал сэр Кофа, выразив таким образом общее отношение к ситуации.

– Да ну, – отмахнулся Джуффин. – Попомните мои слова, сэр Макс еще до конца года будет нам тут объяснять, что на самом деле все оказалось очень просто, даже непонятно, зачем было отвлекать его от вдумчивых прогулок по крышам и жарких ночей в обнимку с подшивками старых газет. Хотите пари?

Кофа задумался. Наконец неохотно сказал:

– Не хочу. Вынужден признать, что вы оказываетесь правы несколько чаще, чем допускает мой здравый смысл.

– Я хочу пари! – завопил я. – Ставлю сто корон – да хоть тысячу! – что в последний день года я буду таким же растерянным болваном, как сейчас.

– Договорились, – невозмутимо кивнул Джуффин. – Сто корон – хорошая ставка. Тысяча – это был бы грабеж среди бела дня. У меня, конечно, нет совести, но ее отсутствие отлично компенсирует чувство меры. Надеюсь, ты не станешь мухлевать?

– Больше всего на свете я хочу продуть эти сто корон, – вздохнул я. – Они уже жгут мне карман – несмотря на то, что его у меня нет. Эта ваша новая мода в могилу меня сведет. Что выглядим мы все в этих коротких лоохи как полные придурки – еще полбеды. Но карманы! Карманы зачем было отменять?

– Карманы портят линию силуэта, – объяснил Мелифаро. – Особенно когда набиты всякой ерундой. Поскольку невозможно законодательно запретить людям таскать в карманах добрую половину имущества, нажитого непосильным трудом нескольких поколений семьи, модельеры решили шить одежду вовсе без них. Можешь считать меня личным врагом, но я одобряю такое решение. На прохожих стало гораздо приятней смотреть. А кошелек и прочее барахло могут, если что, сами идти за тобой. Или лететь. Или просто появляться у тебя в руках по первому же зову. Зачем было отменять запреты на магию, если все ленятся колдовать? Вот тебе еще один аргумент в пользу отсутствия карманов.

Я не зарычал. Но только потому, что пил камру, а она сегодня как-то особенно удалась.

– Забавно, что, когда ты сердишься, ты начинаешь иначе пахнуть, – заметил Нумминорих. – У других людей, по моим наблюдениям, настроение совершенно не влияет на запах.

– О! – сказал я. И одарил Нумминориха просветленным взором.

То есть, если называть вещи своими именами, вытаращился на него, как кот на новую игрушку.

Не потому, что меня заинтересовала информация о собственном запахе. Я вообще стараюсь поменьше думать о своем непростом устройстве. Ну его к черту. Мне с собой еще наедине в темных комнатах оставаться.

Штука в том, что до меня вдруг дошло, что можно попробовать использовать чудесный нос Нумминориха в своих корыстных целях. Если уж он мое настроение способен унюхать, то…

Совершенно верно.

Это следовало проверить. Немедленно.

– Слушай, – сказал я, – вот ты-то мне, похоже, и нужен. А ну-ка пошли.

– Куда? – хором спросили Нумминорих и Джуффин. В голосе первого звучал энтузиазм, в голосе второго искреннее возмущение. Но не начальственное, а почти детское – дескать, я правильно понял, что некоторые самые интересные разговоры будут теперь происходить без меня? И кто вы оба после этого?!

Все-таки сэр Джуффин Халли – самый любопытный человек в этом Мире. И если бы у него не было никаких иных достоинств, одного этого хватило бы, чтобы растопить мое сердце.

Но не прямо сейчас.

– На улицу, – выпалил я. И милосердно дал Джуффину подсказку: – Прогуляемся до ближайшего моста.

Он торжествующе улыбнулся, а вслух равнодушно сказал: