Башня над пропастью - Ян Ирвин Страница 30

На следующий день после полудня аркимы перебрались через гряду гор и вошли в Эллюдорский лес. До того как высокие деревья сомкнулись за ними, они вновь заметили своих врагов, которые, казалось, были теперь ближе, чем прежде.

— Они более неутомимы, чем мы! — воскликнул Тензор, и его смуглое лицо потемнело. — Вперед!

Снега в лесу было меньше, а к ночи отряд добрался туда, где его вообще не было. Они шли всю ночь, не останавливаясь, чтобы передохнуть или поесть, минуя ручьи и пригорки и делая все, что в их силах, чтобы оторваться от врагов. На следующее утро, к ужасу Лиана, они переправились через глубокий овраг с помощью виноградной лозы.

— Не бойся, летописец, — подбодрила его Малиена и весело рассмеялась. — Ты отправишься легким путем.

И она привязала его к лозе за руки и за ноги. Другой арким сильно толкнул его в спину, и Лиан полетел над оврагом, но повис на полпути.

Он громко вскрикнул. Под ним виднелись небольшие лужицы, окруженные огромными валунами. Было не так уж высоко, но при падении он бы переломал все кости. Аркимы хохотали, даже Тензор не удержался и улыбнулся. Затем поспешили переправить его: враг мог быть все еще близко.

— О, как мне приятно слышать твое кудахтанье, летописец, — сказал Тензор, развязывая веревки.

На рассвете они сделали привал и наскоро позавтракали солониной, хлебом, сыром и сушеными фруктами, запив все это водой, затем продолжили свой путь.

К ночи даже аркимы устали, и им надо было отдохнуть. Тензор выставил часовых в лесу. Они сменялись каждые несколько часов. Не заметив ничего подозрительного, аркимы осмелились разжечь костер, чтобы согреться и вскипятить воду.

Они шли еще день и ночь, пока не убедились, что преследователи отстали от них. Тогда они разбили лагерь возле бурной речки, чтобы спокойно поесть, вымыться и поспать. Когда с Лиана сняли бинты, обнаружили, что рана начала заживать. Аспер, который был целителем, промыл ее и снова посыпал красным порошком, но решил не накладывать повязку. Лиан так устал, что ему было все равно. Он вымыл руки, выпил горячего чая с хлебом и, рухнув на ложе из папоротника, крепко уснул.

Во сне его мучило предчувствие, какой-то безымянный, бесформенный страх перед надвигающейся катастрофой. Потом он погрузился в блаженный сон без сновидений, который скоро сменился новым кошмаром. Юноша видел Раэля, игравшего погребальную песню кому-то, кого не видел Лиан, в его комнате в Шазмаке. Лиан понял, что Раэль играл Малиене, предостерегая ее против Тензора и самого Лиана. Лиан принесет аркимам погибель, предупреждал сон. В нем Раэль погибал, он утонул, но со смертельно бледным лицом продолжал играть, и, когда он пел, изо рта у него лилась зеленая вода и выплывали водоросли. Лиан очнулся, его лоб от ужаса покрылся холодным потом. Он не осмеливался снова закрыть глаза.

Несколько аркимов спали поблизости, завернувшись в плащи. Лиан выпил кружку чая, крепкого и горького оттого, что он долго настаивался, и съел корку хлеба. Затем побрел взглянуть на реку. Пробираясь вдоль берега под высокими деревьями, он услышал, как двое яростно спорят.

— …никогда не соглашусь! — пылко произнес чей-то голос. Похоже, это была Малиена.

— Тогда что ты будешь делать? Не отвергай мой план, если не придумаешь лучшего. — Это, несомненно, был звучный голос Тензора!

— Я вернусь в Стассор, откуда я родом. О, если бы только я не позволила тебе утащить меня из родительского дома!

— Тогда ступай, хотя я буду очень скучать по тебе.

— Ха! — воскликнула она. — Наш союз давно распался. Я тебя бросила. Я никогда не значила для тебя и сотой доли того, что значили для тебя твои собственные планы и безумства. Я опозорила мой дом и мою семью, связавшись с тобой. Как плакала бы Элинора, видя, как кончается ее род.

— Элинора бы поплакала, — ответил Тензор звенящим голосом, — а затем поднялась бы и нанесла ответный удар, чтобы сохранить свою семью и народ.

— Ах! — вскричала она. — Уходи от меня! Никогда больше не приближайся ко мне! — Она упала на валун и, обхватив его руками, прижалась к камню. Тензор гордо удалился.

Лиан стоял под деревом, наблюдая за Малиеной. Он принялся красться по гравию, стараясь ступать бесшумно, но вдруг поскользнулся и рухнул на колени, застонав от боли.

— Что тебе нужно, сказитель? — спросила Малиена.

Он не знал, что ответить.

— Кто такая Элинора? — спросил он наконец. Малиена села.

— И это ты, мастер-летописец, задаешь мне подобный вопрос?

— Даже в наших собственных Преданиях есть много пробелов. Там, где я учился, в Чантхеде, не было никаких сведений об аркимах за последнюю тысячу лет.

— Элинора, — тихо произнесла она, и взор ее устремился куда-то вдаль, когда она вспоминала это древнее предание. — Она жила и умерла задолго до того, как мои предки пришли в твой мир. Она была родоначальницей моей линии, и Караны тоже. — Малиена заглянула Лиану в глаза. — Мы обе носим… носили ее имя.

Ее слова пронзили ему грудь, как стрела. Слезы задрожали у него на ресницах, но не потекли по щекам.

— Карана мертва? Как ты узнала об этом?

— Судя по тому, что сказал Тензор, кажется… — Малиена умолкла, заметив выражение его лица. — Полно! Меня там не было, а ты был. Ты видел столько же, сколько Тензор. Она умирала?..

— Нет! Когда я обнял Карану, веки у нее затрепетали, но она лежала на полу неподвижно и была холодна, как лед.

— Это из-за оружия, разрушающего мозг. Однако люди твоей расы в основном выживают после него, если здоровы. Оно более опасно для нас, аркимов, чем для сантенарцев. Вот одна из причин, по которой это оружие запрещено. Карана только частично аркимка, поэтому оно могло подействовать на нее либо сильно, либо совсем незначительно. Как же ты смог видеть?

— Не знаю. Когда Тензор применил это оружие, боль была ужасной. Я ослеп, но всего на секунду. Я почувствовал, как что-то закрылось у меня в голове, словно ворота. Потом открылось снова, боль исчезла, а зрение вернулось.

Взяв его лицо в руки, Малиена долго смотрела Лиану в глаза.

— Приободрись. Хотя в жилах Караны течет кровь аркимов, не думаю, чтобы она погибла.

— Расскажи мне об оружии Тензора, — попросил Лиан. — Почему оно запрещено?

— Мы использовали его дважды в нашей истории. И оба раза оно приносило больше вреда нам, чем нашим врагам.

— Откуда оно взялось?

— Мы создали его после того, как Непреодолимая Преграда закрыла обратный путь в наш собственный мир. Узнав, что Аркан для нас потерян, мы восстали, не пожелав быть рабами каронов. Попытавшись изготовить оружие, которое защитило бы нас от них, мы сделали оружие, разрушающее мозг. В первый же раз, когда его применили, стряслась беда. Десять из нас (я говорю «из нас», летописец, хотя, как ты понимаешь, до моего рождения тогда оставалось более двух тысячелетий) подстерегли Рулька. Он не согласился на наши справедливые требования, так что один из десятерых нанес ему удар новым оружием, а остальные стояли наготове чуть поодаль — на всякий случай. Рульк сильно пострадал, но мы не учли собственной уязвимости. Четверо аркимов были убиты, у шестерых разрушен мозг, и они были беспомощны. Рульк пришел в себя прежде аркимов и жестоко расправился с теми, кто выжил.