Закрытые воды - Вадим Денисов Страница 30

Профессор перевёл, староста понятливо кивнул.

Минут через сорок засобирались. Светало.

— Был такой коммерсант, золотопромышленник Михаил Сидоров… Отец-основатель Северного морского пути. Он первым из русских обратил внимание на благоприятное изменение климатических условий в Арктике и в Карском море, произошедшее в 50-60-е годы девятнадцатого века, и открывающиеся возможности ходить в Енисей Севморпутём. Ну, оценил перспективы и начал разрабатывать нижний Енисей и Таймыр. Бился, как об стенку, даже императору Александру II написал докладную, в которой указал пути промышленного освоения Крайнего Севера. В ответ получил резолюцию генерала Зиновьева: «…такие идеи могут проповедовать только помешанные».

— Почему-то я не удивляюсь! — отметил я, глядя в бинокль на приближающийся остров.

До левого берега метров восемьсот. А вот правый километрах в трёх, если не четырёх, учитывая изгиб реки и бухту, в которой стоял посёлок. Левый «рог» бухты короче, правый длинней, порос лесом. Если идти посередине Леты, то судно, стоящее в островной гавани, и не заметишь.

— Немногое изменилось с тех пор.

— Во-во. Не получив господдержки, он в 1859 году обратился в Русское географическое общество. Однако, по мнению бывалого полярного мореплавателя академика Бэра, выходило, что Карское море — «ледяной погреб». И даже полярник Фёдор Литке, так и не сумевший сам решить задачу, заявил Сидорову, что морской путь к устьям сибирских рек из-за льдов категорически невозможен. А ведь просьба у купца была более чем скромна: принять от него четырнадцать тысяч рублей для премирования того из русских моряков, кто достигнет морем устья Енисея!

Я опустил бинокль.

— Знаете, Илья Александрович, вы как по живому. Вспомнил, и опять трясёт. Года два назад я попросил поддержки по перевозке охлажденного мяса северного оленя в столицы…

— Я понял, — кивнул шкипер, — можете не продолжать… Так вот. Значится, возможность таких плаваний отрицалась в правительственных и географических кругах России, как сейчас сказали бы, официальная точка зрения. Литке, уверенный в том, что пройти в Енисей через Карское море и проложить трассу вдоль берегов Сибири невозможно из-за льдов, поставил непробиваемый барьер — у знаменитого адмирала сложились дружеские отношения с возглавлявшим Географическое общество великим князем Константином. Зарубили всё, а геройский Литке заявил так: «У нас, у русских, ещё нет такого моряка, который осмелился бы плыть морем к устью Енисея». Представляете? Ну, Сидоров решил, что раз такое дело, то открытием торговли с богатейшим краем могут заинтересоваться иностранные капитаны, и учредил в Англии поощрительную премию в две тыщи фунтов стерлингов для первого открывшего морское сообщение с Сибирью. Тому же, кто обогнёт северную оконечность Новой Земли, был обещан целый пуд золота!

Тут уж я заинтересовался конкретно.

— Пуд? И что?

— Призом заинтересовался англичанин Джозеф Виггинс. Мужик он оказался опытный и мыслил так же, как золотопромышленник: громадная масса воды, сбрасываемая в Карское море Обью и Енисеем, в совокупности с Гольфстримом способна отжать льды в северную часть Карского моря, делая южную его часть судоходной. Спелись, в общем.

— И тут «Темза»…

— Нет. В 1874 году Виггинс на собственном пароходе «Диана» совершил первое плавание в Карском море. Это было первое паровое судно в Карском море! Не наше, английское! Козлы… Потом он одиннадцать раз со всеми рисками повторял рейсы к устьям Оби, и Енисея, положив начало регулярному торговому мореплаванию севера Сибири, в 1876-м его судами впервые из Европы в Енисейскую губернию были доставлены коммерческие грузы. А наши всё спали… Литке не велит! Потом Виггинс провел уже пароход «Темза» с образцами европейских товаров в устье Курейки, считай, с этого момента Енисей был освоен, стало возможным возить грузы по всему течению! «Темза» плавала не раз, английский мореплаватель даже сделал доклад в Петербургском отделении Общества содействия русскому торговому мореходству — «О своем плавании на паровой яхте „Темза“ по Карскому морю в реку Енисей в 1876 году», и за большой вклад в географическое исследование был принят в Императорское Географическое общество. Так остро не любимые многими англичане помогли России откупорить кладовочку.

— Подождите, но… Это же сколько испытаний! — засомневался я. — Неужели «Темза» после всех этих нагрузок настолько сохранилась?!

— Ну что вы, Герман, конечно же, нет! — откликнулся капитан, переходя на ненавистное мне противно-вежливое «вы». — Вы невнимательны. Я уже говорил вам, что судно названо «в честь»… Это бывший «Байкал». В годы Советской власти он стал «Красноярским партизаном», а после того, как я выкупил и восстановил корабль, решил назвать его «Темзой». В память о тех, кто не струсил.

Не струсил. Это ключевое.

В гавань нижней части острова «Темза» вплывала уже при полном свете. Положенные команды прозвучали, палубники отработали штатно, и вскоре усталый пароход замер в стоячей воде бухты, приткнувшись к десятиметровому пляжу соблазнительного жёлтого песка. Упали сходни. Боцман с Сашкой выскочили на берег, пугая деревья и всё спрятавшееся за ними ружьями наперевес. Сразу за песчаной полосой начиналась серпообразная травяная поляна, и почти тут же — лес. Высокие пинии с причудливо изогнутыми кронами у жёлтого песка более напоминали Испанию, нежели Амазонку. Господи, как же мне хотелось именно этого!

Пш-шш…

— Спокойно всё, шеф. Проблем не вижу, лес прозрачный, открытый, — образно доложил Михаил, но шкипер понял правильно.

Через пять минут уже почти весь экипаж «Темзы» бродил между деревьями, наслаждаясь блаженным спокойствием. Хорошая тут будет база.

Ну, вот теперь можно и поспать.

…Разбудил меня стюард. Нет бы за плечо вежливо тряхнуть или возопить погромче, если что серьёзное, — парень тупо дёрнул за ногу, кою я в неге и жаре высунул из-под простыни. Снились мне, похоже, гоблины-зорги, с диким присвистом вылетающие из прибрежных кустов, потому что взвился я, как подорванный, шаря под подушкой в поисках «кольта».

— Где?!

— Кто?!

С сонным изумлением и полным непониманием глядя в квадратные глаза Ярика, я не сразу смог прийти в себя, но наконец-то сел на кровати. Голова кружилась.

— Илья Александрович велел разбудить, — извинился парень, переминаясь с ноги на ногу. — Сейчас на берегу ящики будут вскрывать, под опись, уже выгрузили. Сказал, что вы должны присутствовать.

— В задницу. У тебя сигареты не найдётся? Нормальной.

Как хорошо жить в курящей стране! Нашлось.

— Что там?

Пых-пых…

— Капитан приказал вас разбудить, — упрямо повторил Ярик. — На берегу ящики вскрывать будут.

И где пепельница? Куда сунул? Пить хочется. Какие такие ящики? На хрена разбудить? А-а! Ништяк громим!

— Спасибо. Ярик, будь другом, дай стакан воды, трясётся всё…