Сквозь Топку - Джеймс Дэшнер Страница 30

Томас проснулся оттого, что ветер хлестал его по лицу, его невидимые руки трепали волосы и одежду, словно пытаясь напрочь сорвать их. Было ещё темно. И холодно — зуб на зуб не попадал. Он приподнялся на локтях, оглянулся по сторонам... В темноте и облаках пыли едва можно было разглядеть тела его спящих товарищей, скрючившихся под простынями. Простынями?!

Он вскрикнул и вскочил на ноги. Пока он спал, ветер сорвал с него простыню и унёс прочь. Искать бесполезно — наверняка она уже где-то за три-девять земель отсюда.

— Вот чёрт, — пробормотал он; ветер завывал так, что Томас не слышал собственного голоса.

Его мысли обратились к увиденному во сне. Или это был не сон? Может, к нему возвращается память? Скорее всего, так оно и есть. Он действительно видел себя и Терезу в детстве, вспомнил, как они учились своим телепатическим трюкам. Сердце слегка заныло — он тосковал по ней. К этому чувству примешивалось другое — вина. Его сон — ещё одно доказательство его причастности к ПОРОКу. Он встряхнулся, не желая думать об этом. Если как следует поднатужиться, то можно заблокировать неприятные воспоминания.

Томас взглянул в чёрное небо и ахнул. Оно напомнило ему тот момент в Приюте, когда солнце исчезло, ознаменовав начало Конца. Начало непрерывной череды ужасающих событий.

Но рассудок быстро одержал верх над страхом. Ветер... Холод... Буря! Это всего лишь буря.

Облака.

Смущённый, он опустился обратно на землю, прилёг, свернулся калачиком, обхватив себя руками. Холод вовсе не был невыносим, он лишь казался таким по контрасту со страшной жарой последних двух дней.

Так что же это за сновидения посещают его? Нет, не сновидения, а воспоминания. Откуда они взялись? Таились в его подсознании со времени Превращения? Или это возвращается его истинная память?

Эта мысль вызвала в нём смешанные чувства. Ему хотелось, чтобы память вернулась, чтобы рухнул барьер, разгораживающий его нынешнюю и прежнюю жизни; хотелось знать, кто он такой, откуда, кто его родители... И одновременно им владел страх — страх перед тем, чтó он может о себе узнать. О собственной роли в событиях, приведших к тому, что происходит сейчас с ним и его друзьями.

Хватит умствовать, нужно выспаться. Позарез нужно выспаться. Несмотря на рёв ветра, Томас уснул, и на этот раз ему ничего не снилось.

Его разбудил тусклый серый рассвет. Небо затянули сплошные плотные облака, отчего бескрайняя пустыня выглядела ещё более унылой. Город находился теперь очень близко — до него оставалось всего несколько часов ходу. Здания действительно были очень высоки; верхушка одного из них даже пропадала в низких тучах. Разбитые окна походили на голодные рты с хищно оскаленными зубами, готовыми вцепиться в любую принесённую бурей добычу.

Яростный ветер трепал одежду, лицо покрывал толстый слой смешавшейся с потом пыли, которая, казалось, въелась в кожу навсегда. Он почесал голову — волосы были покрыты коркой грязи.

Другие приютели тоже проснулись и обнаружили неожиданную перемену погоды. Томас видел, что многие пустились живо обсуждать эту новость, но юноше ничего не удавалось услышать, кроме воя ветра.

Минхо заметил, что Томас проснулся, и пошёл к нему, на ходу налегая на тугие струи воздуха; его одежда хлопала на ветру.

— Ну наконец-то, соня! — заорал он.

Томас потёр глаза, вычистил из них засохшую грязь и поднялся на ноги.

— Откуда оно всё взялось? — прокричал он в ответ. — Я думал, мы в пустыне!

Минхо взглянул вверх, на клубящуюся серую массу облаков, и проорал Томасу прямо в ухо:

— Ну, должен же и в пустыне хоть когда-нибудь идти дождь. Давай, быстро ешь и ноги в руки. Может, успеем в город и найдём где спрятаться до того, как нас вымочит до нитки.

— А если на нас нападут хряски?

Минхо сдвинул брови с таким выражением, будто не ожидал от Томаса столь глупого вопроса.

— Тогда будем драться, чего же ещё? У нас почти не осталось ни еды, ни воды!

Конечно, лидер прав. Да что говорить! — если уж они умудрились побить несколько десятков гриверов, то справиться с шайкой чокнутых голодных доходяг не составит особого труда.

— Ага, ну хорошо. Пошли. Поем на ходу — у меня есть батончик мюсли.

Через несколько минут они снова шагали к городу. Серые тучи над головой набухли и в любую секунду были готовы разразиться дождём.

До ближайших зданий оставалось не больше пары миль, когда они наткнулись на тело какого-то человека, полузанесённое песком. Первым его заметил Джек, и вскоре вокруг уже толпились остальные приютели, всматриваясь в лежащего на спине, завёрнутого в несколько одеял чернокожего старика.

У Томаса всё переворачивалось внутри, но он не мог отвести взгляда от незнакомца. Вместо волос голову человека покрывали язвы и волдыри. На вид ему было лет сто, не меньше. Хотя скорее всего здесь солнце постаралось, сделав тёмную кожу на лице чужака морщинистой и грубой.

Он был жив, ещё дышал, но устремлённый в небо взгляд был пуст. Словно старик ждал, что какой-нибудь милостивый бог сойдёт на землю и заберёт его отсюда, прекратит эту страшную, жалкую жизнь. Незнакомец ничем не выказал, что заметил сгрудившихся вокруг приютелей.

— Эй, старикан! — окликнул его Минхо. Вот чего у него было не отнять, так это вежливости и такта. — Ты что тут делаешь?