Генерал Скала и сиротка - Светлана Суббота Страница 30

В поданное Иванкой платье я буквально впрыгнула. И пока она затягивала шнуровку, принялась лихорадочно листать Книгу Родов. Так. Дарой. Дарой. Есть! Западники. Старший род… это я помню, да и странно ждать в Детском Дворце менее знатных соседей. Наследники все поголовно должны принадлежать к одному из тридцати двух Старших родов. Элите власти.

Когда-то я учила их наизусть, даже ту почти сотню исчезнувших или ослабевших до Младших. Но я была совсем маленькой, в одно ухо влетело, в другое вылетело. В итоге названия помню, а их возможности нет.

Западные Дарой обладали на первый взгляд довольно простым и неопасным кровным талантом. Они… отличались общительным нравом, легко заводили новые знакомства, отчего получили прозвище Говоруны. А еще умело собирали любые полезные сведения, до которых могли дотянуться.

Иначе говоря — Даца выросла в семье удачливых дипломатов и шпионов. И от разоблачения меня пока спасала только юность и неопытность лэры. Ох, как же здесь опасно находиться…

Но! В любой ситуации следует искать плюсы. Например, наша соседка сама нас познакомит с остальными и правильно при этом представит, так что ничего не придется придумывать. Дарой прекрасно убедит всех соседей в истинности моей скромной роли. Потому что верит в это сама.

— Какую прическу делаем? — осторожно спросила Иванка, видя, как я пододвинула стул ближе к кровати, уселась на него и барабаню по раскрытой Книге Родов.

— Быструю.

Она фыркнула, и опытные пальцы запорхали, разбирая пряди.

Так нас и застала заглянувшая в комнату Мириам. Сестра округлила глаза, осознав, что я все еще не причесана и затараторила:

— Хани, а ты скоро? Даца говорит, что на завтраках и ужинах иногда присутствует лэр церемониймейстер. А он жуткий педант и злить его не стоит. Лучше хоть кому-то из Хельвинов прийти вовремя, чем всем опоздать.

Нижнюю часть лица сестры прикрывала парадная джунгарская вуаль, с серебряным шнуром от ушка до ушка. Глаза блестели, выдавая волнение. Волосы прикрыты, платье в пол, все как учила мачеха. Хорошо хоть ножных браслетов не слышу. И воротник на две верхние пуговички расстегнут. Надо же, какие вольности… Глядишь, скоро сестрички наденут местные платья с открытыми плечами.

Но до моего совершеннолетия лучше нам не высовываться, а значит, Анифе с Мириам все-таки придется забыть о местной моде.

— Пара минут, — попросила я. — Я постараюсь уложиться.

Мири довольно кивнула и закрыла дверь. Под вздохи и бурчание Иванки, которой пришлось совсем по-простому собирать мне волосы. Мне высказали, что никто так на первую встречу не выходит. Там же кавалеры будут и целый живой церемониймейстер. Вот сестры мои все утро наряжались и причесывались, и только я где-то бродила, а потом пришла пыльной.

— Как всегда, — со вздохом подвела итог горничная. Не знаю, где она набралась этих старушечьих охов и ахов, учитывая, что была совсем молоденькой и мои «проблемные» подростковые годы не застала. — Хорошо хоть кудри у вас шелковые и при этом послушные. Чудо, а не волосы. И делать ничего не надо, сами узором ложатся.

Она завершила и заторопилась в гостиную, сообщить, что я уже выхожу.

Каков же был мой ужас, когда семейный дневник снова стал дергаться, потряхивая подушку.

— Ушла служка? Да? Не бросай меня! — раздалось требовательное. Женский голос звучал приглушенно, но весьма отчетливо и явно угрожающе. — Только попробуй смыться пока связь не крепкая! Я так орать буду, что ползамка сбежится! А-а-а!

— Тихо! Какой замок? — я лихорадочно пыталась сообразить, что делать. — Мы во дворце, в Имерии! Очень прошу, подожди немного, я вернусь, и мы во всем разберемся.

— Нельзя! Я не желаю больше спать! Что хочешь делай, но я должна оставаться рядом несколько часов. Иначе…

Да что б ее Ракхот заметил своим добрым оком. Я пыталась быстро сообразить, что можно сделать. Нести дневник в руках нельзя, слишком у него древний, привлекающий внимание вид. Прийти на завтрак с сумкой через плечо еще более дико. Оставалось только одно — в гостиной на столе лежали несколько книг Мириам, вроде бы с вполне неброскими обложками. Если «переодену» тетрадь, то на мечтательную юную лэру, таскающую с собой любимую книжку, обратят, конечно, внимание, но скорее снисходительное.

— Замолчи! Беру-беру. Но если хоть слово скажешь без моего разрешения, прикопаю где-нибудь, пока «узы» не порвет!

И увидела, как мгновенно замерла трясущаяся подушка. Не знаю, что будет дальше, но пока заточенный в предмете призрак— дух показывает, что с ним можно договориться.

В гостиную я вышла, пряча руку за спину. Пальцы крепко удерживали необычный семейный артефакт, снова не подававший признаков жизни.

— Оу, — сказала Даца, уже нетерпеливо постукивающая ботиночком в пол у выхода. — А ты не зря красоту наводила. Такая хорошенькая.

И на меня с удивлением оглянулись сестры.