Флэшбэк - Дэн Симмонс Страница 30

Прихожая сужалась, переходя в коридор, украшенный дорогими картинами. Широкие стеклянные двери из коридора вели в библиотеку. Оттуда попадали в гостиную, а из нее — в спальню.

— Не хочет ли Боттом-сан увидеть другие комнаты, прежде чем мы окажемся в спальне? — спросил Сато.

— Разве были убийства еще где-нибудь, кроме спальни?

— Нет.

— Тогда начнем со спальни, — сказал Ник.

Сато снял туфли и оставил их в прихожей, на плитках пола. Ник пошел в туфлях. Он был полицейским… когда-то, по крайней мере, был… а не гостем на долбаной чайной церемонии. И потом, никакой варвар, гайдзин уже не мог оскорбить Кэйго Накамуру, вторгнувшись в его личное пространство в туфлях. (Но Ник рассчитывал, что это черт знает как оскорбит Хидэки Сато.)

Ник увидел, что гостиная осталась такой же большой и замусоренной, как и шесть лет назад. Широкие двойные двери в спальню были открыты. Мусорный след, оставленный медиками, казалось, вел в спальню, а не из спальни. По-прежнему держа тактические очки в руке, Ник вошел в комнату.

В просторном помещении все еще пахло засохшей кровью и мозговым веществом.

«Через столько лет? — подумал Ник. — Маловероятно».

Но в комнате стояли эти запахи.

Вместо ковра на полу лежали прямоугольные татами. Ник в бытность полицейским узнал, что японцы до сих пор меряют комнаты единицами три на шесть футов — размер напольных ковриков. Да, так: спальня или чайная комната обычно равна четырем с половиной коврикам. Коврики укладывались по особым правилам. Ник вспомнил одно из них: нельзя, чтобы сходились углы одновременно трех или четырех ковриков. Эта спальня была огромной, ковриков на тридцать. Вот только здесь татами не пахли сухой травой, как в кабинете мистера Накамуры.

В первую очередь внимание Ника привлекло кровавое пятно на большой кровати. На смятых простынях были засохшие брызги крови, но на подушке, изголовье и части стены виднелось пятно размером с человеческую голову. Здесь умерла проститутка. Еще более крупное пятно виднелось на полу; вокруг него валялись упаковки от шприцев, клочки бумаги и всякие пластиковые медицинские штуки. Эта высохшая кровавая лужа целиком покрывала один из татами и распространилась на два соседних.

Ник заглянул в просторный туалет при спальне, проверил четыре окна, а потом встал рядом с татами, на котором красовалось кровавое пятно.

— Не могли бы вы подвинуться, Боттом-сан? Пожалуйста.

Сато надел свои очки. Ник нацепил свои и посмотрел вниз: он по щиколотку стоял в обнаженных чреслах Кэйго Накамуры. Ник отошел в сторону, но не смог сдержать ухмылки. Он сделал это специально.

Кэйго лежал обнаженным. На молодой женщине, что умерла на кровати, были джинсы и черный бюстгальтер. Горло Кэйго было перерезано до самых позвонков. Женщину — звали ее Кели Брак, вспомнил Ник, — убили одним выстрелом в лоб. Стараясь больше не наступать на Кэйго или перешагивать через него, Ник наклонился, чтобы разглядеть рану Кели. Круглая пуля двадцать второго калибра оставила на бледном лбу маленькую, аккуратную дырочку с синим ободком, но внутри произвела обычные разрушения. Оружие этого калибра до сих пор пользовалось популярностью среди профессиональных убийц. Некоторые из следователей, работавшие с Ником в полиции, полагали, что его употребление выдает профессионала.

Ник отошел на два шага назад и опустил взгляд. Если ее застрелил хладнокровный профессионал, то для чего это кровавое, поражающее своим неистовством убийство Кэйго, так похожее на любительщину? Что это — послание? А если да, то кому? Явно мистеру Накамуре. А может быть, это жестокое убийство, почти обезглавливание, было хитростью, попыткой увести расследование в сторону, — чтобы не заметили, насколько хладнокровно и профессионально действовал убийца.

На прикроватном столике лежал открытый экземпляр романа двадцатого века под названием «Сёгун», в мягкой обложке. От пальцев Кели Брак книгу отделяли всего несколько дюймов.

— Эти изображения лучше, чем посмертные фотографии, которые я видел, — сказал Ник. — Кто их делал?

— Я. До прибытия властей.

— Все лучше и лучше, — рассмеялся Ник. — Вы не только покинули место преступления, но еще и скрыли улики. Запись на видеокамеру, эти снимки, сам факт вашего пребывания в должности главы службы безопасности Кэйго… Вам точно дадут срок, Хидэки-сан, когда американский суд закончит слушание вашего дела.

Ник знал, что повторяется, но ему нравилось снова и снова произносить эти обвинения. Сато опять никак не прореагировал.

— Вы уверены, что на этот раз тут нет тактических изображений? — спросил Ник.

— Я же говорил, что на третьем этаже не было камер, Боттом-сан, — вполголоса сказал Сато.

— Ну-ну, — ответил Ник с ноткой сарказма и вернулся к кровати, ступая теперь по голове Кэйго и через нее. Если Сато это задевает — хер с ним.

Ник потер виски, глядя на лицо мертвой девицы и пытаясь вспомнить ее досье. Она была молоденькой — девятнадцать лет — и светловолосой. И американкой. И высокой. Почти на фут выше Кэйго с его пятью футами и одним дюймом. Все япошки, казалось, западали на высоких американских блондинок.

Но, как и большая часть еды, поглощавшейся Кэйго Накамурой у себя дома в Штатах, мисс Кели Брак была привезена из Японии. Сирота, дочь двух американцев-миссионеров, девушка воспитывалась, если это можно назвать воспитанием, в службе отдыха и развлечений «Накамура хеви индастриз». Ник знал, что в старину японские бизнесмены отправляли своих менеджеров на секс-каникулы в Бангкок… не в секс-квартал Патпонг, который наводняли отпускники из других стран, а в другой, который контролировался жестче и предназначался для японцев. Но проблема СПИДа уже в те времена стояла так остро, что японские корпорации махнули рукой на Таиланд и стали воспитывать собственных проституток. Хотя в досье Кели Брак, наконец предоставленном (очень неохотно) фирмой Накамуры, и не утверждалось об этом напрямую, но очень вероятно, что Кели удовлетворяла тамошних топ-менеджеров, еще будучи подростком.

Или, подумал Ник, разглядывая ее мертвое лицо, нет.

Может быть, эту девицу держали специально для сына хозяина. Или для хозяина и сына.

— Она полуодета. А он все еще голый, — сказал Ник вслух.

— Да, — согласился Сато.

Ник ждал насмешки, которой заслуживало подобное утверждение очевидного из уст профессионального сыщика: «Вы охрененно правы, Шерлок», или что-нибудь в этом роде. Но Сато счел, что хватит одного недвусмысленно звучащего слога.

— Я что хочу сказать, — проговорил Ник наконец, — Кэйго и мисс Брак находились здесь наедине… Сколько? Тридцать девять минут? Сорок?

— Тридцать шесть минут и двадцать секунд, перед тем как мистер Сайто выломал дверь, поняв, что молодой мистер Накамура не отвечает на его зов, — сказал Сато.

— Достаточно для того, чтобы заняться сексом, — заметил Ник.