Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская Страница 30

Валерию слегка удивил способ предложенный Корнелией. Своеобразненько. И почему юристы Тоцкого до такого не додумались? Или додумались, но в отличие от прямолинейной и экстравагантной ведуньи не решились предложить?

— Сколько я вам должен? — Тоцкий поднялся со стула и вынул из нагрудного кармана бумажник.

Что-то он как-то помрачнел.

— Я не беру деньги за свои услуги, — отказалась от материального вознаграждения Корнелия. — Я помогаю людям по велению сердца.

Ой, а вид-то какой при этом лукавый.

— Однако от устной благодарности не откажусь. Приезжайте сказать спасибо, когда у вас всё получится. Интересно будет послушать, как вам пригодился мой совет.

— Непременно, — ответил ей Тоцкий не очень любезно и, подхватив Валерию под локоток, направил в сторону выхода.

Она попрощалась с Корнелией на ходу. И вышла бы за дверь, не поворачивая головы, если бы её взгляд не зацепился за предмет в тёмном углу комнаты. Сначала Лера даже не поняла, что именно привлекло её внимание и почему. Это был музыкальный инструмент, в аккуратном кожаном чехле. Форма и размер чехла подсказывали, что внутри, скорее всего, виолончель.

Собственно говоря, ну и что? Увидь Лера, эту виолончель до разговора с Вилзортом, совершенно бы осталась равнодушной. Но настоятель так много раз проговорил, что какая-то там виолончель оказалась древним артефактом, что Лера невольно задумалась, может и эта виолончель тоже с секретом. Зачем бы Корнелии держать в своей комнате музыкальный инструмент? Почему-то сложно было представить ведунью наяривающей смычком по струнам в полном одиночестве. Значит, виолончель нужна ей для чего-то другого. У Леры даже проскочила мысль: а не тот ли это инструмент, который фигурировал в рассказах старца?

Однако удовлетворять любопытство было поздно. Они с Тоцким уже спускались по винтовой лестнице вниз. Но Лера взяла себе на заметку расспросить Корнелию о виолончели во время следующей встречи.

За время, пока шла консультация, на улице заметно похолодало. Однако Тоцкий не спешил сразу садиться в мобиль. Запрокинув голову, он несколько секунд изучал небо. Лера последовала его примеру. Ночь казалась абсолютно ясной. Ничто не мешало звёздам лить свет на окраину столицы — ни единого облачка.

— Проверяете, будет ли гроза? — поинтересовалась она.

— Да. Мощёная окольная дорога, о которой говорила Корнелия, займёт в три раза больше времени. Мы опоздаем к началу занятий.

— Тогда давайте поедем по прямой. Мне кажется, про грозу — это была метафора. Корнелия использовала её, чтобы задать каверзный вопрос.

Или даже, скорее, специально хотела запутать. Хотя зачем ей это?

— Возможно, — хмыкнул Тоцкий.

Он ещё раз посмотрел на небо. Но там вверху, абсолютно ничего не изменилось — всё те же ясные звёзды.

— Хорошо. Поедем, по лесной дороге, — принял он решение. — Не хотелось бы опоздать.

Они уселись в мобиль, и Тоцкий начал выруливать на дорогу, по которой ехали в эту сторону. Снова за окнами понеслись ночные пейзажи.

Леру тянуло обсудить с ним слова ведуньи. Было очень любопытно, что Тоцкий думает по этому поводу.

— Дьер Ян, а ведь Корнелия действительно посоветовала простое решение. Если следовать её словам, мы можем легко избавить вас от проблемы, которая нависла над вами, когда вы подписали документ помолвки.

Тоцкий смотрел на дорогу подозрительно сосредоточено и Лерин энтузиазм разделил лишь вялой улыбкой.

— Всего-то и нужен один поцелуй — и мы свободны от назойливых попыток Ольшанского свести нас, — продолжала рассуждать Валерия.

И чего она сегодня такая добрая? Нет, Лера действительно готова была разыграть небольшой спектакль — сделать вид, что целуется с кем-нибудь, если уж это позволит Тоцкому забрать подпись под документом. Саму Валерию документ волновал мало — для неё он пустая бумажка, вне зависимости от того, чьи подписи там стоят. Но всё же её жизнь немного упростилась бы, если бы Ольшанский окончательно понял, что этому браку точно никогда не бывать и перестал бы подсылать разных Анджеев с их романтическими подставами.

Тоцкий почему-то к обсуждению животрепещущей темы не подключался — продолжал хранить полное молчание. Уже даже и вялой улыбки на лице не наблюдалось. И чего это он такой мрачный? Жучок спрятали, совет получили. Должен быть доволен результатами консультации как слон.

— Хоть я и считаю, что расторжение помолвки — не моя головная боль, — начала Лера новую мысль, — но всё же согласна вам помочь. Нам только нужно обсудить, кого привлечь к этой авантюре. У вас есть кандидатуры?

— Нет, — его глаза опасно блеснули.

— Я думаю, можно привлечь Марчела.

— Марчела? — Тоцкий издевательски растянул первый слог. И процедил сквозь зубы что-то неразборчивое.

— Да. Марчела. Самая подходящая кандидатура. Я думаю, он согласится.

Тоцкий посмотрел на Леру дьяволом. В глазах — тёмное-тёмное пляшущее пламя.

— Я не хочу, чтобы вы жертвовали собой, — его голос звучал обманчиво мягко.

— Да какие же это жертвы? О поцелуях Марчела ходят только восторженные слухи.

Ох, что полыхнуло в чёрных омутах его глаз. Он сжал руль так, что костяшки пальцев побелели. Зачем Лера это сказала? Она ведь почувствовала, что в Тоцком закипает ревность. Дразнить дьявола — опасно, но как приятно щекочет нервы. И потом, кто ему виноват, что он почему-то решил, что речь о настоящих поцелуях, а не о спектакле? Да и вообще, если он однажды её поцеловал, это ещё не даёт ему никакого права на ревность.

Она покосилась на него. Интересно было бы прочитать его мысли. Что творится в головах у мужчин, когда они ревнуют девушку, которая вообще-то не их девушка, а сама по себе? Хотя может, лучше и не знать, что он там думает. Судя по выражению его лица, там что-то непечатное.

Он неожиданно остановил мобиль. О, вот, похоже, сейчас Лера и узнает, что он думает. Допрыгалась. Пару секунд Тоцкий сидел, не разворачиваясь. И этих секунд хватило, чтобы у неё бешено разогналось сердце. По телу прокатилось острое жалящее предчувствие, что сейчас что-то произойдёт.

Он нагло молчал. Ни слова не говорил о том, почему остановился посреди леса. Но Лера догадалась и сама. Он хотел переключить всё внимание с дороги на неё.

Ночь. Лес. Никого. Только ты и он. Трусишь, Лера? Дразнила дьявола, теперь почувствуй его гнев. Он развернулся к ней. Не злой — скорее, заведенный. Губы растянуты в опасную улыбку.

— Мне не понравился совет Корнелии.

Ах, гад, как же красив в синеватом свете, льющемся от приборной панели.

— По мне неплохой совет.

Уж дразнить, так дразнить до конца.