Всем, кому должна - прощаю - Настя Любимка Страница 30

Только сегодня, рассказывая о Земле, я поняла, что сама толком ничего не видела и почти не знала. Только работа, работа, работа, а жизнь… она прошла мимо меня.

Все прошло мимо меня под эгидой «надо»: надо встать пораньше, чтобы покормить скот, а потом бежать в школу; надо успеть приготовить обед и ужин, пока мать не вернется с работы, а заодно присмотреть за младшими, и только потом, перед сном, сделать уроки; надо бежать на работу, чтобы были деньги на еду и помощь матери, а не мечтать о высшем образовании и пышной свадьбе…

Надо, надо, надо… Год за годом одно и тоже. И ни одного хочу, ни одной исполненной мечты, даже сын — и тот не оценил ничего, что было для него сделано.

Я вспоминала свою жизнь в мельчайших подробностях, но без застарелого, заскорузлого чувства обиды или недовольства. Так все жили, время такое — тысяча и одна отговорка, лишь бы не быть счастливой. Лишь бы отдать свой кусочек счастья кому-то другому, кому-то, кто в первую очередь ценил себя.

И сейчас я широко распахнутыми глазами смотрела на пруд, стоя у окна. Как красива здесь природа, иногда мне даже кажется, что рядом находится море. Воздух здесь особенный, немножко соленый, отдает йодом и водорослями. А может я все придумываю и мне чудится морской воздух, потому что на море я была последний раз в двадцать пять лет, потом отправляла сына в детские лагеря у моря, а сама работала…

Отпуск — непозволительная роскошь, — всегда считала я… А что в итоге? То-то и оно…

Я так и не добилась от Макса однозначного ответа касаемо моей запертой в покоях персоны. Он не сказал ни «да», ни «нет» на просьбу о прогулках. Отмахнулся, увлеченный моими рассказами о Земле и о матушке России. Его взгляд был не просто заинтересованным, нет, мужчина словно был заворожен всеми чудесами технологического прогресса, Макс будто бы примерялся с тем, чтобы воссоздать сказанное мной, но уже здесь.

А я… я не стала спорить и требовать незамедлительных ответов и обещаний, вполне трезво рассудив, что шаг навстречу мы сделали, а этих шагов еще предстоит уйма, если мы хотим конструктивного диалога и какого-то сотрудничества. Какого — пока мне не ясно, я не вижу его в качестве своего мужа, да и замуж, если быть до конца честной, — не стремлюсь. Хватит, побывала уже… и ребенка родила.

Интересно, Эдик хоть немного обо мне переживал?

Я тряхнула головой, прогоняя мысли о сыне. Он — там, я — здесь. А коль бы я очнулась дома, то ничем хорошим все равно бы наша встреча не кончилась. Из сердца вон, так бы и было, после того, что Эдик вытворил. Ох…

Под грудью засосало, тоскливо так, колюче… не проходит боль матери от неблагодарности сына и не пройдет. Даже мысли шальные возникали, а не опоила, не одурманила ли Людочка чем моего сына? Но здравомыслие всегда брало верх, Эдик был эгоистом от пяток и до макушки. Всегда и во всем. Винить Люду в том, что мой сын стал мразью, — глупо. Конечно, в чем-то и она подмогла, но… Это я воспитала сына так, это я недосмотрела, недоглядела, избаловала, помня о том, как мне не хватало материнского тепла и заботы.

Все казалось мне, что не должна допустить той же несправедливости, которой потчевала меня моя матушка, не позволю так пахать, как пахала я изо дня в день, начиная с пятилетнего возраста. Все детства для него хотела, беззаботного, счастливого, доброго… Просто детства, а не ежедневых хлопот да ответственности, от которых кругом голова и желание вырваться из оков хоть на мгновение.

Крыльев я для него хотела, свободы выбора, того, чего у меня отродясь не было и чего я не смогла достичь, понимая, что опереться мне не на кого. Мать мне так развода и не простила. Никого из младших ко мне не допустила, запретила видеться и созваниваться, а однажды и за порог погнала, когда я к ней приехала, и на внука даже не взглянула.

Никто и не вспоминает о «непутевой» городской Надьке, что до ночи ходила за малышней вместо матери. Вместо нее же и выхаживала, когда болели, да кормила всю ораву, обжигаясь у печи и не видя маленьких радостей, которые свойственны подросткам и юности. А позже я посчитала, что должна отказаться и от новой любви ради будущего единственного сына, которому кавалер мой не по нраву пришелся.

Кому нужна была та жертва? И кого она сделала счастливей? Не меня. Да и не сына моего.

Я вздохнула и отошла от окна. С тоской посмотрела на сломанный мольберт и клочки холста. Вот это силища у князя. Словно бумага тонкая, а не плотная ткань. Интересно, мне принесут новые инструменты, или Макс, впечатлившись от моих способностей, запретит мне впредь рисовать? Было бы жаль расставаться с таким развлечением. Я не могу сказать, что раньше любила рисовать, но находила в этом удовольствие, однозначно. А сейчас и вовсе оно стало отдушиной.

Я медленно возвращалась в спальню, хотя спать еще не хотелось. Мысли одолевали меня. Князь хочет детей. И пусть я не признаю себя его невестой, и думать о том, чтобы стать его женой, тоже не хочу, но вопрос о детях когда-нибудь встанет передо мной… Встанет, когда я пойму, что полюбила кого-то и хочу его продолжения так же сильно, как и прожить с ним подле всю свою жизнь.

Вот только страх сидит во мне, страх за ошибку, что совершила с Эдуардом. А коль и другие мои дети станут такими же неблагодарными и, не дай бог, облеченными властью?

Мороз побежал по коже, впервые за долгое время я вдруг начала понимать тех, кто совершенно не желает рожать. Только причины у нас разные…

Я зябко обняла свои плечи и чуть погладила, прогоняя холод. А потом вспомнила о том, что дала себе слово. Слово в том, что новую жизнь я проживу не так. Я не забуду о том, кто я есть. Я буду здоровой эгоисткой, которая не забывает о себе, но и не принижает ближних. Поступать буду по совести, но жертвовать своим благом ради сомнительных желаний тех, кто окажется рядом, не стану. Любящий человек никогда и не потребует, чтобы его любимый, отец, мать, сын или дочь, чем-то жертвовали, скорее сам с себя рубашку последнюю снимет и отдаст.

Мне выпал уникальный шанс, которым я обязана правильно воспользоваться. Не быть бессловесной и на все согласной овцой, а прожить человеком, которому в старости будет не стыдно держать ответ перед богом и людьми.

Новая жизнь… абсолютно другая, в молодом теле, с большими возможностями и в магическом мире, где существуют все те чудеса из сказок. Оборотни, вампиры… может даже русалки и драконы есть.

Я зажмурилась, вспоминая все, что я читала о волшебных народцах. Гномы творят чудеса с металлом и камнями, вампиры кровь сосут и права качают. Я хихикнула от этой мысли и продолжила перебирать все, что слышала и видела о разных расах в нашем мире. Прекрасные и обязательно надменные эльфы, интересно, они здесь есть и такие же ли они? Или князь им всем фору даст в своем самомнении?

Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Но самыми притягательными для меня были драконы. Уж сама не знаю почему. Но я бы хотела хоть одним глазком на них посмотреть, главное, потом не помереть от счастья и страха заодно. Все же, есть ли в этом мире драконы? Надо будет спросить у князя.