История Нерилки - Энн Маккефри Страница 30

Постепенно Алессан дал себе волю, обратившись сердцем к собственным детям. Сначала он делал вид, что безразличен к ним — как будто боялся, что его любовь пометит их черным знаком беды. Страх снедал его, страх потерять тех, кто стал ему дорог. Но, к моему удовольствию, все малыши росли здоровыми и сильными; даже неизбежные детские болезни почти миновали их. Морита… Что сказать о ней? Десдра чистосердечно призналась мне, что не видела ребенка прелестней. Она стала солнышком, чьи лучи растопили последний ледник в душе ее отца. Он не мог справиться с собой… он ее обожал, поклонялся ей — и раньше, и теперь. А она распускалась, словно весенний цветок, под его взглядом и ласковыми руками…

Я знаю — Алессан никогда уже не станет таким беззаботным, жизнерадостным и веселым, как описывала его Суриана. Но теперь он снова улыбался… хохотал над шуточками бессовестного Тьеро, над забавными выходками сыновей. Радость вернулась к нему; он счастлив, когда руатанские скакуны выигрывают забег, когда холд посещают гости и старые друзья.

Мы устроили нашу первую Встречу следующей весной, когда земля вновь оделась цветами и свежей зеленью, а в садах расцвели плодовые деревья. Мы долго готовились к ней, и я не раз видела, как тень грусти набегает на лицо Алессана. Трудно было ожидать иного; я старалась делать вид, что ничего не замечаю.

Наверно, он любит меня иначе, чем Суриану и Мориту… Да, я уверена, что его любовь ко мне не похожа ни на страсть, которую он питал к моей бедной подруге, взбалмошной и темпераментной, ни на его глубокую привязанность к златовласой всаднице. Мы так хорошо понимаем друг друга, что зачастую говорим одни и те же слова… и между нами никогда не случалось разногласий в том, что связано с Руатом, с нашими детьми и с населяющим холд людом. Алессан благодарен за мою помощь, и его признание стало для меня самой дорогой наградой, ценной вдвойне, когда я вспоминаю о том, что ни разу не дождалась добрых слов от своего отца.

И постепенно, по мере того, как исчезал страх Алессана вновь потерять самое для него дорогое, сковавший его душу лед теплыми ручьями истек в долины спокойствия и любви. Он помнил о своих потерях… Но женщина, которую он прижимал по ночам к своей груди, не стала тенью Сурианы или сном о Морите; то была Нерилка, его жена, мать его детей, госпожа его холда.

На этом пора кончать мою историю. Начало ее было печальным, но тяжкие испытания научили меня ценить подаренное судьбой счастье. И пусть то, что я рассказала, утешит других в горе и поддержит в радости.