Воплощение снов - Надежда Федотова Страница 30

Главных конкурентов архимага — числом два — он знал лично. И за все это время опутал их такой сетью, что не только каждый шаг любого из них, но и каждый вздох не был для него тайной. Верховный маг Геона бросил на это все силы, его агенты не спускали глаз как с самих претендентов на главенство в Бар-Шаббе, так и с их окружения, не обходя вниманием даже слуг и совсем уж очевидную мелочь вроде зеленщика или молочника. Больше того — стоило кому-то из обоих просто приподнять шляпу на улице, приветствуя случайно встретившегося знакомого, как и за последним тут же устанавливалась слежка… Эль Гроув не имел права на ошибку, слишком много зависело от результата — а его не было. Но ведь не было и других претендентов! Всего двое: уроженец Алмары Альгис Хаддад-ан-Керим и их со Стефанией соотечественник, Хьюго Норвиль. У каждого из них были свои сильные стороны, каждый имел многочисленных сторонников и все шансы сменить Хонзу на посту архимага… И ни первому, ни второму совершенно нечего было предъявить.

Хаддад-ан-Керим являлся представителем одного из влиятельнейших семейств Алмары, крупным кораблестроителем и в высшей степени ученым мужем; Норвиль мало в чем уступал сопернику — редкий талант алхимика сочетался в нем не только с мудростью ученого, но и решительностью бойца. Шансы обоих, по сути, были равны, но на месте Данзара — верховный маг Геона размышлял об этом не раз — сам эль Гроув без колебаний выбрал бы Норвиля. Не оттого, что связываться с Алмарой было себе дороже, и даже вопреки тому факту, что его фаворит был уроженцем Геона. Да, Хьюго Норвиль так себе пешка — излишне резкий в суждениях, упрямый и несговорчивый, плохо поддающийся стороннему влиянию, однако действует он всегда обдуманно и наверняка, благодаря чему и смог подняться так высоко, не имея ни денег, ни флота, ни поддержки рода. Норвиль не первый год был доверенным лицом нынешнего архимага, имел все основания надеяться, что станет следующим — и весьма огорчил бы, пожалуй, своих соотечественников, претворись его надежды в жизнь. Да, он родился в Северных горах Геона. Да, он принадлежал к местной знати. Но, увы, к родине и родне у Хьюго Норвиля было немало претензий… Последнее восстание, одно из многих, потрясших в свое время Геон, он застал лично, будучи еще ребенком. Его мать была магом, к тому же, из простых, и женитьбы на ней род Норвилей его отцу не простил. Поэтому никто из них не шевельнул и пальцем, чтобы спасти сына и внука — уж боги с ней, с невесткой, и оба родителя трагически погибли на глазах малолетнего Хьюго. Сам он выжил только благодаря помощи кого-то из старых преданных слуг и двоюродной сестре, по счастью, тоже магу, что смогла вывезти брата в Бар-Шаббу. Там он и вырос. Но — Данстен эль Гроув ни минуты в том не сомневался — прошлого не забыл. Идеальный ставленник для Данзара, лучшего просто и быть не может!

Однако при всем при этом, и даже при том, что данзарский посол с неослабевающим усердием обивал порог дома не только Норвиля, но и его восточного соперника, разведке Геона до сих пор не за что было ухватиться. Оба слушали, и тем не менее, это было очевидно, не прислушивался ни один. Всё то же, всё так же — равны! И неподсудны.

Тайная канцелярия эль Гроува словно билась лбом в каменную стену, а время шло. Пролетело лето, канула в небытие осень, вступила в свои права зима — и вместе с первым снегом, что принес на своих белых крыльях весть из Данзара, старому Птицелову наконец пришло озарение. Слишком запоздалое и оттого еще более горькое…

— Данстен! — нетерпение в голосе королевы сменилось искренней тревогой. — Что ты молчишь? Неужели до сих пор нет никаких подвижек?

— Есть, — не глядя на нее, через силу вытолкнул из себя верховный маг. — Но нам это уже ничем не поможет, душа моя.

— Почему? Если ты знаешь, кто из конкурентов Хонзы служит Данзару…

Данстен эль Гроув непонятно усмехнулся.

— В том-то и дело, ваше величество, — медленно подняв голову, сказал он. — Никто из них ему не служит. Никто!

* * *

На столицу медленно опустились тяжелые синие сумерки. Снегопад все не прекращался, люди исчерпали последние свои силы в неравной борьбе со стихией и разошлись по домам — кто в жарко натопленные гостиные, кто на кухни и в людские, кто в засыпанные снегом почти по самую крышу сторожевые будки. Королевский дворец, утомленный дневной суетой, тоже притих, сонно глядя в темноту желтыми глазами-окнами. Боевой корпус опустел. Зевающий магистр щита, всегда покидавший свой пост одним из последних, сдал ключи от восьмой оружейной дежурному бойцу и, подняв капюшон плаща, спустился с крыльца. Внизу его уже ждал служебный возок, но Айрон Рексфорд только коротко качнул головой, увидев соскочившего с облучка адъютанта:

— Езжайте к воротам. Я тут еще не закончил.

Адъютант поклонился, захлопнул лакированную дверцу, которую уже было предусмотрительно распахнул перед магистром, и вскарабкался обратно на облучок.

— Трогай!

Граф Рексфорд, проводив взглядом тающий в снежных сумерках возок с гербом королевского дома, запахнул плащ и зашагал по дорожке в сторону алхимического корпуса. Идти было недалеко, и сквозь голый частокол тополей уже через несколько минут показались белые стены знакомого здания: окутанное вечерней темнотой, оно казалось спящим, большинство окон в нем были темны, только три круглых окошка на последнем этаже ярко светились. «Ну ясное дело, — подумал магистр щита. — Кендала из лаборатории на аркане не вынешь, даром что завтра назад возвращаться… Чем он там так занят уже второй месяц?»

Рексфорд свернул на подъездную аллею и, дошагав до крыльца, легко взбежал по ступенькам. Потянул на себя дверь — та не поддалась — и громко, требовательно постучал. Минуту спустя изнутри донеслось неспешное шарканье, и в левой створке двери открылось малое оконце. Какой-то из ночных дежурных алхимиков, подслеповато щурясь, с опаской глянул в темноту и вопросил:

— Кто здесь? По какому делу?

— По личному, — не удержался от смешка магистр. И пожалев престарелого сторожа, шагнул поближе. — Граф Рексфорд. Первый алхимик на месте?

Ответ на этот вопрос Айрон и сам прекрасно знал, но не стал нарушать принятых здесь церемоний. Услышав в ответ торопливое: «На месте, ваше сиятельство, простите, не признал!», граф хмыкнул в усы и, стряхнув снег с капюшона, шагнул через порог в распахнувшуюся перед ним дверь.

— Я сейчас доложу! — сказал, запирая за ним, ночной дежурный. Айрон с сомнением покосился на старика, понял, что до третьего этажа и обратно он ползти будет не меньше часа, и поспешил уверить, что сам найдет дорогу. Сторож возражать не стал — магистр щита в алхимическом корпусе был частый гость, о дружбе его с первым алхимиком каждому было известно, и такие вот внезапные посещения после закрытия стали уже почти что традицией. Напутствовав гостя словами: «Его светлость у себя в кабинете, ваше сиятельство» и дождавшись, когда магистр поднимется по тонущей в темноте лестнице на третий этаж, дежурный с чувством выполненного долга вернулся в свою каптерку.

Айрон Рексфорд знал алхимический корпус, как свой собственный. Каждый этаж, каждый тонущий во тьме коридор, каждая белая дверь были ему знакомы — он шел этим путем не в первый раз. Тишина, полнейшее безлюдие — алхимики живут иным порядком, и служат тоже — слабый запах карболки и извести, холодные белые стены, натертый до блеска пол… Не гремело, не лязгало из-за кованых дверей мастерских и оружейных, не долетал густой низкий гул голосов из тренировочных залов, не пробегали то и дело по коридорам бойцы — суете тут не было места. И Рексфорд, навещая друга по вечерам, когда во всем алхимическом корпусе жизнь замирала, отдыхал душой. Как же все-таки тихо здесь!.. Кендал наверняка его еще на подходе услышал.