Невеста не по сценарию - Ольга Островская Страница 30

Услышав про рыцарей, Крэс, как раз жующий мясной пирог давится кашлем. Любо дорого смотреть на его выпученные глаза.

— Да ты не волнуйся так, — похлопываю мужчину по спине, — Иногда, за неимением рыцарей, овец воровали и ими восполняли потери белка. Не все ж человечиной питаться. Говорят — это вредно.

— Допустим, такие вот мы были человекоеды, что конечно, кра-а-айне маловероятно. Но зачем принцесс крали? Ведь их не ели, как я понял. Или принцессы не такие вкусные, как эти ваши рыцари?

— Вот тут я сомневаюсь. Но нет, не ели. Женились.

— Что правда? — снова удивленно смотрит на меня принц.

— Откуда я знаю. Это ж сказки и легенды. Кто его знает, для чего твоим предкам земные девицы нужны были.

— А я вот вполне могу предположить, — игриво подмигивает мне ящер-обольститель.

Вот не сомневаюсь ни капельки, что он уже не просто предположил, а и увидел творимое с принцессами его предками во всех красках. Пошляк.

— Хочешь пройтись у воды? — внезапно интересуется Крэс.

— Хочу. А тут можно спуститься?

— Со мной? Обижаешь. Конечно, можно, — поднимается на ноги дракон и протягивает мне руку.

— Полетим? — скептично поднимаю я брови.

— Нет. Тут тропинка есть, — подмигивает он.

Тропинка это конечно хорошо, но солнце уже почти село и у меня возникают вполне здравые опасения, что я с этой тропинки могу замечательно так навернуться. Цепляюсь за его ладонь, поднимаясь. А в следующий миг оказываюсь у Крэса на руках.

— Эй ты что творишь?!!

— Помогаю спуститься. Не могу допустить, чтобы мой любимый режиссёр себе ноги переломал, — как ни в чём не бывало отвечает принц, шагая куда-то к камням у края.

— Поставь меня немедленно. Я и сама могу, — пытаюсь воззвать к его здравому смыслу. Но кто бы меня слушал?

— Ась, перестань. Я в отличие от тебя прекрасно вижу в темноте, а тут очень крутой спуск. Ты ведь на мне уже летала. Чем это отличается?

Сказала бы я чем. Одно дело сидеть на шее крылатого ящера, а совсем другое, когда тебя обнимает и прижимает к себе мужчина, который нравится. И плевать, если этот ящер — тоже он. Хотя… А как ощущает меня он, когда я верхом сижу? Эм, опять этот румянец предательский появляется, стоит только подумать о его возможных ощущениях.

Вопрос так и и вертится на языке, но я благоразумно его прикусываю. Или спросить? Эх. Спрашивать или не спрашивать? Интересно ведь.

— Крэ-э-эс? — медленно тяну его имя давая себе шанс передумать.

— М? — вопросительно мычит он, даже не запыхавшись от транспортировки моей тушки.

— А что ты чувствуешь, когда девушка на тебе? — мой дракон спотыкается, чертыхается, едва не роняет меня из рук и, в конце концов, останавливается на полпути, от греха подальше.

— Тебе в подробностях описывать? — с очень странной интонацией уточняет он.

— Не знаю. А что, много подробностей? — деловито интересуюсь, вспоминая свое малейшее движение на драконьей шее.

— Ну, как тебе сказать?.. В зависимости от того, что девушка… умеет и делает… в это время, — как-то подозрительно медленно, даже слегка запинаясь, начинает мужчина. Тут в мою пустую, словно корыто, голову закрадываются смутные сомнения, и я решаю уточнить:

— А что, чтобы летать на драконе нужны какие-то супер сложные умения?

— А, ты про это? — как-то сразу расслабляется принц, — Я даже не знаю как тебе описать… Ты у меня первая…И очень приятная… наездница.

Его последние слова приятно согревают моё сердце, а потом до меня доходит смысл первых. Если он не об этом, то о чём… Ох, вот я балда наивная! Румянец теперь уже не только щеки мои заливает, я вся, как рак, красная становлюсь. А он ещё и посмеивается.

— Я тебе по секрету скажу, — заговорщически произносит Крэс, склоняясь к моему уху, обдавая меня своим жарким дыханием. — Чтобы летать на драконе, гораздо важнее его умения, а не девушки.

И шагает дальше вниз по тропинке, а я на этот раз сразу улавливаю подтекст сказанной фразы. Вот пошляк… И ведь опять меня тянет задать вопрос, который задавать не следует. Представляю, что он скажет, а ещё лучше покажет, если я уточню, насколько лично он умел. Ух, обмахнуться бы чем-то, да не хочу настолько палиться. И так уже Крэс посматривает на меня со странным интересом. И ноздри хищно подрагивают. Про нюх спрашивать тоже не буду. Меньше знаешь, крепче спишь.

Когда мы наконец выходим на пляж и принц отпускает меня, чувствую настоящее облегчение. А стоит волнам омыть мои босые ноги все лишние мысли и вовсе вылетают из головы. Как же хочется искупаться. Жаль, что я без купальника. Да и не знаю, как тут принято. А при принце и вовсе рисковать не буду. Слишком уж он неоднозначно на меня действует.

Зарываюсь пальцами ног в белый, как снег, песок и вдыхаю полной грудью этот бесподобный воздух. Хорошо-то как.

— Спасибо, Крэс, — срывается с моих губ естественное, как дыхание.

— Я счастлив, что смог порадовать тебя, — произносит стоящий рядом мужчина. И смотрит… смотрит на меня так, что внутри что-то переворачивается. Не надо так. Не надо. Я ведь могу и поверить, что особенная для тебя.

Отворачиваюсь и бреду прочь, наслаждаясь этим чудным вечером с привкусом лёгкой грусти. Море играет у ног, смывая прочь тяжкие мысли, даруя умиротворение и ощущение правильности. Вот идти бы так вечно, слушая этот извечный шёпот, смотреть на блики лунного света на воде и чувствовать рядом Его.

Не знаю, как далеко я бы ушла. Время потеряло своё значение. Но меня останавливает рука Крэса, ухватившаяся за мою ладонь.

— Смотри, Ася.

Я не сразу понимаю, на что он показывает. А потом замечаю странное разноцветное мерцание в море. Принц увлекает меня за собой, и мы заходим в воду по колени, пока огоньки не приобретают для меня очертания.

— Что это? — спрашиваю завороженно.

— Лемунарии, — отвечает Крэс, тоже не отрывая взгляда от нескольких десятков, похожих на медуз, существ. Но гораздо более ярких и нежных, словно невесомые, прозрачные цветы. Интересно, они также пребольно умеют жалить, как и их земные сородичи? Завороженно делаю еще шаг вперед, стараясь рассмотреть это чудо поближе. Крэс ступает за мной и обнимает за плечи, заметив мою дрожь то ли от волнения, то ли от прохлады. Расслабляюсь в его объятьях, наблюдая за необычным зрелищем.

Эти, как их там, лемунарии просто волшебны. Они светятся синим, фиолетовым, салатовым, розовым, переливаются в свете огромной полной луны, танцуя свой прекрасный танец. Изящные шляпки с точеными прозрачными лепестками мягко колышутся на поверхности воды, животные выстраиваются в круг и начинают медленно кружиться, потом шляпки поменьше формируют маленький кружочек, а большие расплываются в стороны, и снова приближаются к мелким. Проделав такое пару раз, эти экзотические медузы снова сливаются в единый хоровод и начинают по очереди гаснуть и зажигатся, сначала мелочь, а потом большие, становясь похожимы на огромную новогоднюю гирлянду.