Космическая метка - Анна Ведышева Страница 30

Глоток и я погружаюсь в сладкую негу, что дарит обманчивое чувство блаженства. Глоток и мир перед глазами плывет яркими красками, дыхание замедляется, а рядом стоящая женщина начинает читать древние тексты, призывая мое душу следовать за ней.

Я стала сгустком чистой энергии, облетела вокруг своего тела и услышала призыв, что исходит от женщины. Но вдалеке раздавалась куда более манящая песня озера душ. Я потянулась к спокойной черной воде, но паутина слов Аниты встала на пути. Метания не принесли пользы, я только сильнее увязала в липких нитях.

Вот только когда женщина занесла руку со сверкающим кинжалом, чтобы разорвать связь тела с энергетической оболочкой, в комнату ворвался кровавый император Марины. Словно в подтверждение своей славы, его биомеханический костюм пропитался алой жидкостью из тел, тех кто посмел преградить ему путь.

Одним взмахом металлического крыла, он отрезал занесенную для удара руку женщины, вторым — отбросил ее прочь от моего ослабленного тела. Нити державшие меня рядом с Анитой лопнули, и я устремилась в синеву космоса. Впервые он блистал для меня своими красками. Озеро душ казалось прозрачным и чистым, манящем в свои тихие спокойные воды.

Боль резкая и пронзающая вернула меня толчком назад в тело. Надо мною нависал отец с испуганными, полными отчаяния глазами. Он прижал меня к себе, раскачивая, словно маленькую девочку, и поглаживая волосы.

Сладко-горький привкус амелиса на губах перебивал терпкий аромат антидота — веаленисткой сайганки. Ее сухие цветы полностью поглощают яд амелиса, но пыльца убивает гораздо быстрее голубого цветка со звезды Айрин.

— Иен мертв! — я захлебывалась слезами, не в состоянии ясно поведать о случившемся. Только сейчас придя в себя на ступенях у входа в родовой дом Анбас, я ощутила всю боль потери. Душу разрывала на части, а тело ломало в агонии.

— Он давно умер! — парировал Александр. Его недавний нежный порыв перечеркнула эта фраза, сказанная с нотками гнева. Возможно, отец таким образом пытался привести меня в чувства, но вызвал еще больший всплеск эмоций.

— Но он помогал мне! — я пыталась настаивать и рассказать отцу о произошедшем, но он не желал слушать. Императора интересовало только возвращение на Марину.

— Ты была совершенно одна, нет никаких следов пребывания посторонних рядом с тобою. — непреклонный, строгий и невозмутимый отец потянул меня за руку, пытаясь перехватить за талию. Я сопротивлялась, чувствуя необходимость самолично убедиться в словах Александра, поскольку была шокирована заявлением императора Марины, а больше тем, что впервые он не захотел узнать о том, что случилось.

— Хорошо, — сдался мужчина, — пошли!

Мы проследовали к той самой комнате, где стены должны почернеть от запекшейся крови. Но помещение сверкало своей чистотой и порядком. Я задрожала, не понимая как такое возможно. Нервно дергаясь, прошлась по комнате, отыскивая хоть малейший намек на существование Иена. Его не было. Грусть и одиночество пустой комнаты. Неужели Ан Брадос мне приснился. Я не желала верить в подобное. Кто-то играл моим разумом.

— Ты убедилась в смерти своего жениха? Или необходимо предоставить разлагающееся тело, — отец был жесток, он не выбирал слов.

Больше не будет слез. Я переживу горе внутри себя, потому что оно не волнует моего родителя.

Мы покидали дом безумной железной леди, не ведая что судьба готовит нам новую встречу.

Возле выхода из дома, нас ждала военная делегация, от которой отделился одетый в советники мужчина и томным приказным тоном сказал:

— Вы не можете покинуть Юму без разрешения императора.