Грация и Фурия - Трейси Бэнгхарт Страница 3

Перед Номи по ступенькам вверх плыла Серина: блестящие каштановые волосы до пояса трепетали на ветру; замысловатое платье, с огромным усердием сшитое их матерью из кусочков различных тканей, колыхалось мягкой волной. Серина не выказывала ни малейших признаков усталости, хоть они и провели семь последних долгих дней в раскачивающемся вагоне поезда, затем ночь в неуютном, обшарпанном номере отеля, а весь сегодняшний день лихорадочно готовились к балу.

Номи покрепче ухватила сумку. Стараясь не споткнуться на мраморных ступеньках, она подняла взгляд на Верховного Правителя и двух его сыновей. На вид Верховный Правитель оказался болезненно худым и очень суровым. Малахия, Наследник, был одет в расшитый золотом белый мундир, выгодно подчеркивающий его мускулистую фигуру. Широкие скулы и коротко остриженные каштановые волосы придавали его лицу суровость, которую слегка сглаживали довольно пухлые губы. Он придирчиво разглядывал проходивших мимо потенциальных Граций. Несомненно, он был весьма и весьма привлекательным мужчиной.

Младший сын Верховного Правителя, Аса́, рассеянно глядел на канал. Его темные волосы были значительно длиннее, чем у брата, и к тому же основательно взъерошены, как если бы он то и дело проводил по ним пятерней. Проходя мимо мужчин, Номи должна была бы склонить голову, но она этим не озаботилась. Как она и предполагала, никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Взгляды всех троих были прикованы к блестящим волосам Серины и ее слегка покачивающимся на ходу бедрам. Когда-то Номи раздражало то, что все взгляды всегда обращены к сестре, но сейчас она почувствовала себя счастливой от того, что стала невидимкой. Она не завидовала сестре и у нее не было желания обратить на себя ледяной взгляд Правителя.

Номи достигла веранды, в тени которой, вне поля зрения мужчин из семейства Верховных, наконец-то слегка расслабилась. Девушки, претендовавшие на роль Грации, и их служанки проследовали в богато украшенную галерею, выход из которой закрывали тяжелые резные двери из дерева.

Номи и Серина не сговариваясь привалились к стене.

– Дай-ка я еще разок взгляну на твой макияж, – сказала Номи. Хотя ей и хотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда, но свою работу выполнить было необходимо. Необходимо им обеим.

– Как ты думаешь, у нас получится? – прошептала Серина, украдкой глядя на ближайшую девушку, чей изысканный ярко-желтый наряд поправляла ее служанка.

Номи так и подмывало расказать сестре, о чем она сейчас в действительности думала: что им следует немедленно, не говоря никому ни слова, бежать и вернуться в Ланос. Или, лучше, отправиться куда-нибудь еще, где они наконец-то решат, что им следует делать дальше, вместо того чтобы заниматься бесконечной рутинной работой, как это делала Номи, или часами напролет отрабатывать правила этикета и танцевальные пассажи, как это делала Серина. Но Номи не хуже Серины знала: такого места, где можно было бы все изменить, нет на всем белом свете. И неважно, где они окажутся, выбор перед ними всегда будет таким: фабричные работницы, служанки или жены. Здесь же, в столице, у Серины есть шанс стать Грацией – воплощением эталона красоты, элегантности и покорности. Ведь именно об этом и мечтают все девочки.

Они обе понимали, что, став Грацией и служанкой, они попадут в другую жизнь, но далее их мнения разделялись: Серина была убеждена, что изменения в их жизни произойдут лишь к лучшему, а Номи в это не верила.

– Так или иначе, нам есть что терять, – сказала Номи, стирая крошечное пятнышко краски для век с уголка глаза Серины.

– Не смей так говорить, – предостерегла Серина. – Не смей…

– Уж не думаешь ли ты, что твой променад перед Наследником свел его с ума? – Номи дрожащей рукой поправила локон, выбившийся из прически Серины.

И у нее, и у ее сестры были каштановые волосы, оливкового цвета кожа и высокие скулы, как и у их матери, но каким-то непостижимым образом эти общие черты делали Серину яркой и желанной в глазах мужчин, а Номи – невзрачной и малопривлекательной.

– Неважно, сойдет ли он с ума от страсти ко мне, для победы достаточно лишь его внимания, – сказала Серина, демонстрируя поглядывавшим на них претенденткам хорошо отработанную многочасовыми тренировками искусственную улыбку. – Его внимание – наш шанс на лучшую жизнь.

– Чем лучшую? – Номи покачала головой. Внутри у нее все клокотало от злости. – Серина, не надо нам…

Серина сделала шаг вперед и почти вплотную приблизилась к сестре.

– Улыбайся. Улыбайся мне, будто ты безумно счастлива. Будто ты такая же, как и все остальные девицы вокруг нас.

Номи вгляделась в глаза сестры. Гнев добавил красок ее лицу, сделав еще красивее. Сейчас она была намного привлекательнее, чем в коконе сдержанности со скромной улыбкой и опущенными вниз глазами.

На возвышение в дальнем конце помещения поднялась женщина в шелковом одеянии, выгодно подчеркивающем ее стройный стан, и невнятный бубнеж претенденток и служанок немедленно стих.

– Меня зовут Инес. Я – Главная Грация. – Голос женщины был мягок, а слова лились словно песня. – Наследник признателен вам за то, что вы приехали. Он искренне сожалеет о том, что сможет выбрать только трех девушек. Но будьте уверены, вы все – благословенны.

Номи, как это часто случалось и прежде, подумала: как странно, что Верховный Правитель и его Наследники выбирают трех Граций каждые три года, а не одну раз в год. Ведь предшествующие выбору события затрагивают всю страну, а затем следуют еще и организованные Верховным Правителем балы и прочее.

У нынешнего Правителя к настоящему времени было уже почти сорок Граций, но ходили слухи, что со здоровьем у него не все в порядке. Поэтому в этом году он объявил, что не намерен выбирать для себя новых Граций, а вместо него свой первый выбор сделает его наследник. Многие предполагали, что Верховный Правитель скоро отойдет от дел, и страной станет править Наследник.

– Скоро начнется бал. – Инес воздела руку к небу, и ее толстые золотые браслеты громко звякнули. – Пора, мои дорогие!

Серина крепко обняла Номи.

– Держи себя в руках, – едва слышно произнесла Серина.

– Я беспокоюсь вовсе не о себе, – ответила Номи, крепко прижав к себе сестру.

Девушек называли одну за другой; массивные двери бального зала распахивались и закрывались. Настала очередь Серины. Двое слуг Верховного Правителя широко отворили перед ней двери, открыв ее взору наполненную ярким, безудержно переливающимся светом комнату, и глубокий голос произнес: «Серина Тиссаро из Ланоса». Не оглядываясь, девушка переступила порог.

Сестра скрылась из виду, и сердце Номи болезненно сжалось. Она прошла к стене и положила свою сумку туда, где уже лежали вещи, принесенные служанками, которые теперь неловко замерли в углу. Некоторые вышли на балкон, и оттуда теперь доносились их невнятные голоса; другие отдыхали в креслах или бесцельно бродили туда-сюда.

Стены давили на нее позолотой и тяжелым блеском. Все вокруг казалось чужим, непохожим на комнаты в доме. Прошла всего лишь неделя, как они уехали, но ей уже недоставало звуков, которые производил Рензо, собирая учебники перед школой; недоставало редких минут отдыха, когда она, выполнив всю работу по дому, сидела рядом с матерью, частенько бранившей ее; недоставало наполненного снежинками ветра на закате и предчувствия того, что мир к утру полностью преобразится. Она скучала даже по тяжко вздыхающим трубам и крошечным покрытым копотью окнам их квартиры на Фабричной улице.